О чем молчат твои киты - Александр Викторович Тюжин

них, конечно, аховые. Самое дешевое пиво – 350 рублей за бутылку. Взял подороже – за 400 – и чипсы. Пиво и чипсы – идеальная пара. Одно портит печень, другое – желудок. Но мне уже нечего бояться.

Пиво было слишком горьким, и это больше всего меня расстроило. Хотелось приятно посидеть, но горькое пиво всегда вгоняло меня в тоску, напоминая, что я выбрал явно не самый вкусный напиток из возможных. Вернулся к столику. Брюнетка уверенно тянула одного из соседей за собой. Она накинула ему на шею лежащий на столике галстук и повела мужика, как на привязи, в комнату, где его ждал увлекательный, но непродолжительный танец. Может быть, она даже разрешит потрогать свою грудь, за отдельную плату, разумеется. Но он может это себе позволить. А вот парнишки, получившие только поцелуи, не могут, поэтому с нескрываемой завистью смотрели за этим «крестным походом». Уверен, они и замуж бы позвали, если бы могли себе это позволить. Это же круто – жена-стриптизерша, каждый день тебе будет приват танцевать, вернее, каждую ночь. Вот только стриптизерши не торопятся замуж, желая урвать если не Михаила Прохорова, то хотя бы владельца какой-нибудь не самой мелкой компании или директора крупного молокозавода. Так сказать, хотят плавать как сыр в масле. А такие мелкие сошки в виде меня или этих парнишек их только забавляют. Но весь этот выбор куска пожирнее выглядит очень мерзко. Чувствуется фальшь в происходящем, не понимаю, зачем люди сюда ходят. Что они, сисек, что ли, не видели? Да включи ты интернет и смотри, сколько влезет, причем бесплатно. Разницы практически никакой, что ты пялишься на них живьем, что на картинке. А здесь даже пиво невкусное.

Не успел я развить мысль, из-за шторки выскочила брюнетка. Та самая, что смело раздавала поцелуи за сто рублей. Она взглянула на партнершу, та продолжала восседать на шесте и крутилась юлой. Мы встретились взглядами, но я быстро повернул голову, делая вид, что наблюдаю за пируэтами ее напарницы. Однако брюнетка решила, что я именно тот, кто нуждается в ее танце, и направилась прямиком к моему столику.

Сквозь смесь кальяна, еды, алкоголя и пота пробился тонкий сладковатый аромат духов.

– Привет, – сказала она, усаживаясь на стул напротив меня.

– Привет, – ответил я и присосался к бутылке.

Брюнетка поправила рукой мокрые волосы и улыбнулась мне. Я подумал, что для такой «грязной» работы она довольно часто принимает душ. Вот если бы она блестела бы от пота и пахла соответствующе, кто-нибудь задумался бы, а так ли приятно ему получить этот интимный танец, нужен ли он вообще кому-то?

– Развлекаешься?

Я пожал плечами. Не очень-то это было похоже на развлечение. Специально сделал хмурым лицо, думал, она поймет и пересядет к кому-то еще, но нет, сидела и не собиралась уходить.

– Что пьешь, красавчик?

Ха-ха, нашла красавчика.

– Пиво, – ответил я и скривился, – горькое.

– Да, пиво у нас не очень, – согласилась она.

«А как же корпоративная этика?» – продолжали роиться мысли в моей голове.

Брюнетка продолжила фразу:

– А вот девочки очень даже. Лучшие в городе.

Я бы так уверенно не заявлял, впрочем, я и не сравнивал.

– Хочешь пойти вон в ту комнату?

– Да мне и здесь неплохо сидится.

– Но тогда я не смогу танцевать только для тебя. А ты же хочешь, чтобы я скрасила твои серые будни?

Скрасила серые будни. Так мы, оказывается, коллеги. Вот уж не знал. Видимо, у нас настолько невзрачная, скучная жизнь, что кто угодно и чем угодно способен ее разукрасить.

– Да, только это мне сейчас и нужно, – ухмыльнулся я.

Она снова улыбнулась и протянула мне руку.

Нет, как все-таки мерзко выглядят подобные сцены. Даже скорее унизительно. Ведь ясно же, что она не сгорает от желания танцевать, и уж тем более для меня, ей без разницы, перед кем трясти задницей, лишь бы платили, ей хочется денег, только денег, да побольше, побольше, как в том анекдоте. А я должен делать вид, что так и должно быть, я просто мечтаю, чтобы передо мной потрясли своими прелестями за две тысячи рублей, или сколько это стоит.

– Пошли?

– Погоди, – остановил ее я, – ты знала, что представители некоторых видов китов могут жить больше ста лет?

Брюнетка удивленно посмотрела на меня, но не ответила.

– Представляешь, такие махины живут сто лет. Сто лет они плавают под водой, едят этот чертов планктон, пугают корабли, бьют хвостами по воде, пускают фонтаны, погружаются на три километра в глубину, поют. Ты знала, что киты могут петь?

– Нет, – она снова села на стул, и удивление в ее глазах сменилось растерянностью.

Ей явно никто никогда не рассказывал про китов.

– Киты будут плавать сто лет, петь Мэрилина Мэнсона, а я умру от долбаного рака.

– У тебя рак?

– И нет денег. Вот только жалкая пятихатка, и та не моя.

Я думал, она встанет,

я думал, она уйдет,

я думал, она пойдет к другому столику,

я думал, она испугается,

я думал, она назовет меня идиотом,

но нет. Ничего подобного. Она снова взяла меня за руку и сказала:

– Пойдем, тебе понравится.

Вот он – мой первый раковый бонус, не считая Валериного шашлыка. Но Валера-то друг, а здесь незнакомка.

Она усадила меня на диванчик, она села мне на колени, она расстегнула бюстгальтер и вывалила свои груди у меня перед самым лицом. Ее соски практически касались моих губ. Казалось, стоит открыть рот, и они запрыгнут в него так же стремительно, как ведро на веревке падает в колодец. Но я не открывал рот. А только, наоборот, отодвинулся подальше. Брюнетка затряслась, словно в конвульсиях, а затем стала резко, но ритмично двигаться. Она шлепала себя, она изображала страсть, виляла задом, как заведенная. Возможно, впервые она танцевала искренне, от души.

Но мне не понравилось. Мне и не могло понравиться, и я не думаю, что многим по-настоящему нравится. Такие танцы для парнишек, вроде тех, со сторублевыми купюрами, которые ни разу груди, кроме груди собственной матери, не видели, ну или если в раздевалку девочек подглядывали. Это им в радость, это для них незабываемые впечатления, и уж они точно не пожалеют никаких денег. А для парней вроде меня такие танцы – это фальшь, это имитация чувств, страсти, любви, жизни. Они пустые, как однотонные обои, которые вроде должны украшать комнату, а на практике только обезличивают ее. Это какой-то дикий самообман. Даже проститутки кажутся более честными в этом отношении. С ними точно знаешь, за что платишь. Здесь