«Крыша» для Насти - Фридрих Незнанский

Турецкий записал фамилию и телефон Ивана Сидоровича Малышева, бывшего первого помощника Льва Латвина, допил одним глотком свой остывший чай и раскланялся.

1

— Не нравится мне его активность, — сказал сидевший за рулем средних лет мужчина с остроскулым, невыразительным лицом, одетый в серую, удлиненную куртку, похожую больше на короткий плащ, и в матерчатой шапочке-бейсболке с длинным козырьком, повернутой задом наперед.

Его собеседник сидел на соседнем сиденье и курил, выпуская дым в приспущенное стекло окна. Этот был немного моложе, но с угрюмым, «украшенным» черной трехдневной модной небритостью лицом. Одет он был так же, отсутствовала лишь бейсболка на редковолосой голове. На заднем сиденье машины лежали костыли.

— А чего не нравится? Каждый делает свою работу, — отозвался небритый. — Мы — свою, он — свою. Может, я схожу?

— Не надо, я сам, — ответил водитель в бейсболке.

Он повернул шапочку козырьком теперь вперед и низко надвинул его на глаза. Затем, открыв дверь, обернулся и взял с заднего сиденья костыли. Примерил их и, поднявшись из машины, согнулся и, тяжело опираясь на костыли, медленно зашагал, приволакивая негнущуюся ногу. Типичный такой инвалид с достатком ниже среднего уровня.

Так же неторопливо проходя мимо стоянки автомобилей, расположенной у заднего фасада офиса фирмы, инвалид на минутку остановился возле синего «пежо», соединил костыли в одной руке и, низко опустив голову, стал шарить в кармане в поисках сигарет и зажигалки. Наконец достал и то, и другое, попытался прикурить, закрываясь от ветра обеими ладонями, сложенными ковшиком, но в этот момент из подмышки его выпал один костыль и стукнул по асфальту.

Охранник, сидевший перед экраном монитора и видевший происходящее у стоянки автомобилей, усмехнулся неловкости этого прохожего.

А тот прикурил-таки, а затем, опираясь на один костыль, присел за машиной, поднял упавший, выпрямился, сунул его себе под мышку и, прижав к телу локтем, одновременно той же рукой придерживая горстью сигарету у рта, неловко зашагал дальше, по-прежнему приволакивая ногу.

Он не представлял никакого интереса, и охранник взглянул на другой монитор, камера которого следила за происходящим перед главным фасадом офиса компании «Анализ», где, впрочем, тоже не было ничего особенного — там мимо здания текла обычная московская жизнь.

Инвалид прошел сотню шагов, когда к нему подъехали песочного цвета «Жигули», со знаком ручного управления на заднем стекле, и собеседник уступил инвалиду место за рулем. Усмехнувшись, сказал:

— Ловко ты. Прямо как настоящий, я бы и не усомнился.

— А нечего сомневаться, — ответил «инвалид», небрежно швыряя свои костыли на заднее сиденье и садясь за руль. — Значит, ты ведешь, а потом подключаюсь я. Посмотрим, какие планы у него еще на сегодня.

— Ладно, — ответил «небритый» и вышел из машины. Он сел в синюю «мазду», стоявшую на углу квартала, включил на передней панели экран слежения и подъехал поближе к стоянке, чтобы видеть, когда из офиса появится хозяин «пежо». Что и не замедлило произойти.

Турецкий вышел, покручивая на пальце связку ключей, обогнул свою машину, невежливо и сильно пнул ногой левое переднее колесо и, когда машина завопила истеричным тоном, немедленно оборвал ее крик с помощью брелка сигнализации. Усмехнулся, открыл дверцу и устроился за рулем.

Выезжая со стоянки и, скорее по привычке, оглядываясь, Александр Борисович успел заметить синюю «мазду», с похожей на которую у него уже было связано неприятное воспоминание. Решил, словно бы в шутку, проверить себя и резко свернул в первый же переулок. И тут же прижался к бортику тротуара. Уставился в зеркальце заднего обзора. А вот и она, синяя «мазда», осторожно выглянула из-за угла и тоже остановилась, словно в ожидании, выставив лишь «кончик носа».

— Нет, ребята, — сказал громко Турецкий, — так серьезные дела не делаются. Я уж не говорю о профессионализме. Ну как хотите!

Он резко развернул машину, заметив при этом, как «мазда» сразу взяла с места и уехала вперед, а сам отправился обратно к офису, на стоянку. Причем оставил машину не на крайней линии, возле тротуара, по которому ходят прохожие, а подогнал к самым дверям служебного подъезда.

Охранник, который несколько минут назад видел, как посетитель выходил из офиса к автомобильной стоянке, спросил, не случилось ли чего, на что Александр Борисович ответил, что хотел бы буквально на короткое время увидеть того, кто отвечает здесь за охрану. И снова достал свое служебное удостоверение.

Секьюрити вызвал по телефону заместителя начальника службы безопасности, исполняющего в настоящий момент должность покойного Порубова, и сказал, что с ним хотел бы срочно встретиться помощник генерального прокурора.

Виталий Никифорович Севастьянов, в недавнем прошлом полковник госбезопасности, знал уже о появлении в офисе Турецкого и о беседе того с исполнительным директором — служба такая. И когда он появился и представился, Александр Борисович взял его под локоть и немного отошел с ним в сторону.

— Дело личного порядка, Виталий Никифорович. У меня тут мелькнуло подозрение, и я хотел бы попросить вас о небольшой помощи.

— К вашим услугам, — ответил тот, прекрасно зная, каким расследованием занимается помощник генпрокурора.

— У вас ведь ведется постоянное наблюдение за автомобильной стоянкой, так? Если судить по видеокамерам, которые укреплены над входом. Я правильно понимаю?

— Правильно, а что случилось?

— Сейчас объясню. С некоторых пор, точнее, с той минуты, как мне было поручено известное вам дело… Я прав, вы ведь в курсе?

— В общем, да, — хмыкнул Севастьянов.

— Так вот, с того момента меня стала преследовать, буквально по пятам, неизвестная мне машина фирмы «Мазда». Синего цвета. У меня есть основания подозревать ее, можете мне поверить. Вот и сейчас едва отъехал от вашей стоянки, как обнаружил ее. Я спросил насчет наблюдения, это реально? Я мог бы вместе с вами посмотреть сейчас запись?

— Нет проблем, пойдемте.

Когда Турецкий объяснил охраннику, что его интересует, а тот увидел стоящего рядом и кивающего Севастьянова, реакция у него была неожиданной.

— Вы, наверное, насчет того инвалида интересуетесь, да?

— Какого? — вмиг насторожился Турецкий.

— Открути запись назад и покажи, — строго сказал Севастьянов.

Через несколько минут все трое с интересом наблюдали за «пассажами» инвалида в бейсболке с длинным козырьком, который как-то уж очень ловко закрывал практически все его лицо.

Турецкий попросил дважды прокрутить то место, где инвалид случайно роняет на тротуар костыль, а после нагибается, чтобы его поднять. При этом он совсем скрылся от наблюдающей камеры.

— Все мне понятно, — сказал Александр Борисович. — Я почти уверен, что в момент, когда он нагнулся и стал невидимым для наблюдателя, этот «инвалид» поставил мне на машину «маячок» либо прослушивающее устройство. Я попрошу вас быть свидетелем, Виталий Никифорович, а вас, молодой человек, — обратился он к охраннику, — записать на видео процесс того, как мы сейчас будем снимать это постороннее устройство с моей машины. Ваша запись мне потом понадобится в качестве вещественного доказательства.