Промельк Беллы. Романтическая хроника - Борис Мессерер
Шрифт:
Интервал:
С Сергеем Юрским в театре им. Моссовета создали постановку на материале пьесы Ж. Ануя “Орнифль, или Сквозной ветерок”.
С Виктором Сергачевым (МХАТ) мы осуществили три редакции спектакля “Преступление и наказание” с перерывами в один-два года в попытке усовершенствовать первоначальную трактовку.
С Вячеславом Долгачевым – постановку “Молочный фургон не останавливается больше здесь” Тенесси Уильямса.
С Андреем Гончаровым поставили пьесу С. Мрожека “Горбун”, стремясь реализовать заветную идею режиссера по созданию современного репертуара.
С Евгением Симоновым сделали оригинальную постановку “Три возраста Казановы”, впервые в наше время реализовав на сцене драматургию М. Цветаевой.
С Борисом Голубовским в театре им. Гоголя создали театральную версию романа К. Кизи “Пролетая над гнездом кукушки” – “А этот выпал из гнезда”.
С Михаилом Левитиным, автором собственного театра миниатюр, мы представили вниманию зрителей театр абсурда не только на сцене, но и в фойе театра (спектакль “Хармс, Чармс, Шардам или Школа клоунов”).
С Михаилом Козаковым мы поставили актеров на роликовые коньки и заставили кружиться по сцене Театра на Малой Бронной вокруг эстрады, изображая каток в пьесе Л. Зорина “Покровские ворота”.
С Александрой Ремизовой, ученицей Р. Симонова, мы сотрудничали на сцене Театра им. Вахтангова.
С Рафаилом Сусловичем довелось работать на сцене Александринского театра.
Сотрудничал я с Александром Белинским и Оскаром Ремезом (стремившимся воплотить на сцене сатирические пьесы Зощенко, Фонвизина, Гашека в театре им. Пушкина).
С Николаем Скориком многократно встречались при работе над спектаклями МХАТа “Трагики и комедианты” В. Арро, “Привидения” Г. Ибсена, “Нахлебник” И. Тургенева, а также в Театре кукол им. Образцова при постановке “Синей птицы”.
С израильским режиссером Гедалием Бессером мы работали над пьесой И. Соболя “Последняя ночь Отто Вейнингера” во МХАТе.
С Татьяной Ахрамковой нам удалось поставить исключительно оригинальный спектакль “Круг” по пьесе С. Моэма в театре им. Маяковского.
Я сотрудничал с замечательными балетмейстерами:
Константином Михайловичем Сергеевым, автором спектакля “Левша” в Мариинском театре Санкт-Петербурга, давшим гротесковое решение этой темы.
Вахтангом Чабукиани и Алексеем Ратманским.
Рафигой Ахундовой и Махмудом Мамедовым, осуществившим современное прочтение темы в балете, поставленном в театре столицы Азербайджана.
Николаем Андросовым, поставившим на сцене Большого театра полнометражный балет Р. Щедрина “Конек-горбунок” в наивной лубочной манере.
Марком Мнацаканяном, многократно ставившим одноактные балеты “Гамлет”, “Лоркиана”, “Анна Каренина” в Ереване и в Петрозаводске.
Светланой Воскресенской, создавшей новый “Балет XXI века” и поставившей “Саломею” Р. Штрауса.
Петром Гусевым, представителем старой школы, но взявшимся за современную музыку В. Баснера “Три мушкетера” в Новосибирском театре оперы и балета.
С главным балетмейстером коллектива “Кремлевский балет” Андреем Петровым мы выпустили спектакль “Щелкунчик” Чайковского на сцене Кремлевского дворца съездов.
Этот список можно продолжать… Скажу только, что если в хореографическом искусстве мне удалось обрести счастливое единство взглядов с А. Алонсо и создать в содружестве с ним балет “Кармен-сюита”, то в искусстве драматического театра режиссером, с которым у меня возникло абсолютное творческое единение, стал Юрий Петрович Любимов.
Мы с Беллой были свидетелями становления Театра на Таганке. На это же время приходился и расцвет нашей дружбы с Володей Высоцким. Сам Володя назвал впечатление от первого спектакля любимовской Таганки (“Добрый человек из Сезуана”) “разорвавшейся бомбой”, он был “подавлен и смят” новизной искусства на сцене.
Театр на Таганке, создаваемый Юрием Петровичем, своими режиссерскими свершениями и эстетикой, каждым новым спектаклем все больше завоевывал место в наших душах. Это вторжение происходило не только благодаря художественным впечатлениям, но и благодаря влиянию личностей самого Юрия Петровича и его актеров.
Переживания за судьбу очередного спектакля, вопросы, связанные с разрешением показа его публике, живо обсуждались в дружеских кругах того времени.
Наша связь с театром включала общение с целой плеядой прекрасных актеров: Аллой Демидовой, Валерием Золотухиным, Леонидом Филатовым, Борисом Хмельницким, Феликсом Антиповым, Инной Ульяновой, Иваном Бортником, Виталием Шаповаловым, Вениамином Смеховым, Зинаидой Славиной.
Мы общались и с художниками Давидом Боровским, Энаром Стенбергом, Борисом Бланком, Сергеем Бархиным, Рустамом Хамдамовым, Юрием Васильевым, Юрием Кононенко, Эдуардом Кочергиным. Администраторы театра тоже были хорошими друзьями. Я имею в виду Яшу Безродного и Валерия Янкловича.
В кабинете Юрия Петровича мы встречали множество друзей – друзей театра. Это было какое-то всемосковское театральное “варево”, и я со времен раннего “Современника” такого интереса к театральному процессу не видел.
В те годы Юрий Петрович созывал удивительные по своему составу худсоветы. Мы с Беллой неизменно входили в них и всегда посещали. В разные годы в этих худсоветах участвовали выдающиеся литераторы того времени: Михаил Вольпин, Николай Эрдман, Булат Окуджава, Борис Можаев, Федор Абрамов, Юрий Трифонов, Юрий Карякин, Андрей Вознесенский, Александр Аникст – и композиторы: Альфред Шнитке, Эдисон Денисов, Родион Щедрин.
Меня больше всего интересовало то, каким образом известный в Москве артист Любимов вдруг стал постановщиком неожиданных, смелых авангардных спектаклей, буквально взорвавших московскую театральную жизнь. В разговорах, которые мы вели с Юрием Петровичем, я старался понять этот процесс и, чтобы быть более точным в передаче своего впечатления, обращаюсь к немногим фактам, изложенным им в книге “Я, мы, они” с подзаголовком “Рассказы старого трепача”. С разрешения его жены я цитирую записи Любимова, чтобы не прибегать к собственной трактовке его переживаний и невольно не исказить столь важный период поисков творческого пути.
Когда я был актером, то не придавал театру политического значения. Единственный раз я имел столкновение, когда был председателем молодежной секции в ВТО (Всероссийское театральное общество). И вот там было первое мое политическое крещение. Я должен был выступать, у нас было принято проводить встречи всех поколений, и Черкасов вел это совещание. Совещание было всесоюзное, и поэтому были и партийные представители.
И я выступил и сказал:
– Вот я смотрю на зрительный зал, все говорят очень много речей об одном и том же, но так все однообразно и скучно, но я все-таки помню, мальчишкой, когда входили в этот зал Качалов, Остужев – великие актеры, какие это были яркие индивидуальности. А сейчас все как-то однообразно, скучно, и наши театры все подстрижены, как английский газон. Может быть, для газона это и хорошо, а для нас, по-моему, это очень плохо. Посмотрите, – и я показал на портреты великих русских актеров, – какие лица, а мы с вами… – и махнул рукой.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!