Первый крестовый поход. Зов с Востока - Питер Франкопан

В начале своего царствования Алексей I приложил много усилий, чтобы привлечь Филарета на свою сторону, осыпав его многочисленными наградами и почетными поручениями{174}. Однако император был не единственным соискателем: в начале 1080-х годов Филарет стал получать предложения от мусульман. Главные владения Филарета на востоке Анатолии привлекали внимание турок, и примерно в 1084 году его в конце концов убедили порвать с Византией и христианством. Он решил присоединиться к туркам и в соответствии с их обычаями попросил сделать себе обрезание. Сын Филарета выступил резко против этого нелепого решения, но его добрый совет остался без внимания{175}. Один автор выразил свое негодование намного эмоциональнее и выразительнее: «…нечестивый и богомерзкий вождь Филарет, сын дьявола… предвозвестник гнусного антихриста, находящийся во власти демонического и чудовищного характера… начал войну против христианской веры, потому что сам был ненастоящим христианином»{176}.

Для Алексея I эта новость означала катастрофу. Перспектива признания Филаретом власти халифа и султана была сама по себе достаточно тревожной; сама возможность того, что он, владея Мелитеной, Эдессой и Антиохией, может передать эти важные города и провинции туркам, угрожала безопасности империи. Император немедленно принял контрмеры, взяв под контроль города и провинции непокорного военачальника и передав их в руки своих ставленников. Некто Торос (Феодор), чья должность при дворе называлась «куропалат» и указывала на то, что он является одним из приближенных императора, подчинил себе Эдессу{177}. Его тесть Гавриил сделал то же самое в Мелитене и был объявлен правителем этого города{178}. Замки, крепости и опорные пункты на соседних землях также были заняты верными императору военачальниками{179}.

Что касается Антиохии, то для подчинения города Алексей I обратился за помощью именно к Сулейману. Согласно одному источнику, в 1085 году турок быстро двинулся к городу, пройдя «тайными тропами», чтобы не быть обнаруженным. Дорогу ему якобы показывали проводники-византийцы. Подойдя к городу, Сулейман проник в него без лишнего шума и взял его под контроль, никому не причинив вреда и явно хорошо обращаясь с жителями: «Мир был восстановлен, каждый вернулся в свой дом невредимым»{180}. Арабские источники также говорят о добром отношении к жителям Антиохии со стороны Сулеймана{181}.

Мирная оккупация турками Антиохии резко контрастировала с тем, что пришлось испытать западным рыцарям, которые пытались взять город всего через несколько лет. Антиохию защищали мощные естественные и искусственные укрепления, и она была практически неприступна. Но Сулейману не было необходимости использовать силу, чтобы войти в город: он действовал от имени императора, и потому жители Антиохии, большинство которых составляли грекоязычные византийцы, приветствовали его приход. Показательно, что при возвращении Антиохии Алексей I ни посылал в город своих воинов, ни мешал Сулейману. Это был еще один пример плодотворного сотрудничества между турком и византийцем.

Арабские писатели позже описывали оккупацию Антиохии Сулейманом в возвышенных выражениях. Один из поэтов писал: «Вы завоевали византийскую Антиохию, которая опутала своими сетями Александра. / Ваши боевые кони топтали ее укрепления и смирили ее, / Бледнолицые дочери не вынашивают своих нерожденных детей»{182}. Однако это была не более чем поэтическая вольность, призванная продемонстрировать подчинение Антиохии владыке-мусульманину. На самом деле Сулейман сразу же обозначил свою позицию, прекратив выплачивать дань, которую Филарет платил местному турецкому царьку. Когда Сулеймана предупредили, что действовать против власти султана опасно, он раздраженно ответил, что остается верным багдадскому правителю. «На территориях, подвластных султану, – сказал Сулейман, – его лояльность не вызывает никаких вопросов; поэтому то, что он делает в Никее и Антиохии, городах, принадлежащих Византии, не имеет отношения к его обязательствам перед султаном»{183}. В соответствии с той же логикой летом 1086 года Сулейман выступил из Антиохии к городу Алеппо, который византийцы разрушили до основания столетие назад, и потребовал от турецкого правителя передать власть ему. Алеппо был еще одним городом, который Алексей очень хотел вернуть{184}.

Однако император возлагал на своего союзника слишком большие надежды. Местные турецкие вожди скоро поняли, что Сулейман переоценил свои силы, его ограниченных ресурсов не хватает даже на то, чтобы удерживать завоеванные территории, не говоря уже об экспансии. В середине 1085 года, вскоре после того как Сулейман овладел Антиохией, сводный брат султана, воинственный Тутуш, начал наступление на город и вынудил правителя вступить в бой. Среди современников впоследствии возник спор относительно того, совершил ли Сулейман самоубийство, когда понял, что его армия разбита, или погиб, когда стрела попала ему в лицо. Как бы то ни было, Антиохия попала в руки турок{185}.