Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина - Сергей Белоусов

— Я стара, друг мой… — с усилием произнесла волшебница. Ресницы ее намокли. — Юность утрачена, силы уже не те. Быть может, в интересах дела вам лучше заменить меня? Новое время принадлежит другим. Сильным, молодым, прекрасным…

— У вас помутился разум, несравненная Фантолетта! — вспылил ее собеседник. — В жизни не встречал красавицы, равной вам. Молчите, ни слова больше! Не будь я дикой бразильской обезьяной, давным-давно уже умолял бы на коленях подарить мне руку и сердце ваши!

Глаза феи высохли, она улыбалась, восхищенно глядя на Печенюшкина.

У Лизы ревниво заныло сердце.

Алена перебирала наряды Кожурки, прикидывая, что оставить, а что совершенно необходимо взять с собой. Дракошкиус поднялся и выгнул спину, разминаясь.

— Оставайтесь с детьми, Пиччи, — промолвил он, — вы здесь хозяин. Мы же с очаровательной Фантолеттой, если не возражаете, откланяемся. Надо предупредить Федю. К вечеру, полагаю, все вместе соберемся здесь. Отдохнем немного, а утром — в путь.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Ларри Люгер не доверял никому. Вероятно, поэтому в свои тридцать семь лет он уже был главой всесильной империи гангстеров. Аляска и Бермуды, Гонконг и Рим, Сидней, Нью0Йорк и Токио, Загорск, Калькутта и Улан-Батор, Париж и Барнаул — люди Ларри держали под контролем почти полмира.

Тайные фабрики наркотиков, армии наемных убийц, торговля детьми на всех континентах — этим Люгер не занимался. Он имел свои, пусть извращенные, понятия о чести и достоинстве бандита. Бизнес Ларри был другим. Подпольная продажа оружия, азартные игры — от тысяч игорных домов до миллионов наперсточников на базарах и вокзалах — приносили Люгеру и его империи невероятные доходы. Миллиарды долларов, фунтов, крон, нгултрумов, песо, рублей и паангов стекались в гангстерскую казну.

За тридцать лет Ларри Люгер проделал ошеломляющий путь от мелкого воришки в рыбных рядах стамбульского рынка до шефа сверхмощной организации. Силач, зеленоглазый красавец, он искусно владел всеми видами оружия, восточных единоборств, а в последние годы освоил даже самбо.

В Индийском океане близ знаменитого острова Мадагаскар рассеяно множество крохотных островков, славящихся дивной растительностью и райским климатом. На одном из них высился пятидесятисемиэтажный небоскреб — штаб преступного синдиката. Издали остров походил на зеленый кораблик с огромной белой трубой.

Кабинет Люгера, увешанный полотнами знаменитых мастеров, занимал почти целиком сорок девятый этаж небоскреба. Не было ни одной картины, стоившей меньше миллиона долларов, и на каждой висела этикетка с ценой — для гордости.

Сам хозяин сидел в золотом кресле за платиновым столом, курил сигарету в мундштуке, усыпанном алмазами, и размышлял, чего же еще ему не хватает в жизни.

Неожиданно селектор на маленьком столике сбоку мелодично прозвонил несколько тактов из девятой симфонии Бетховена, и чарующий голос старшей секретарши, одной из восемнадцати, произнес:

— К вам мистер Косоголовый, сэр.

— Впустите, — недовольно произнес Люгер после короткого раздумья.

В кабинет ворвался верзила с низким лбом, маленькими глазками и бритой головой, действительно своеобразной формы. Тонкая полоска усов над губой, костюм в желто-малиновую клетку, рубашка темнее костюма и галстук светлее рубашки безошибочно выдавали в нем бандита.

Ларри со вздохом посмотрел на громилу.

— Косоголовый! Если бы не наша общая прабабушка — русская княгиня, я бы лучше закусывал живыми ежами, чем держал тебя на службе. Знаешь, чем ты мне дорог, идиот? Ты — единственная сентиментальность, которую я себе позволяю. Разве может гангстер одеваться как гангстер?! И сбрей усы! Сегодня же! Помни, если бы не я, ты бы и сейчас прозябал в питомнике, сторожа клетки с белыми мышами…

Тяжело дыша, бандит с трудом выслушал монолог хозяина и, едва тот замолк, выпалил:

— Индиец заговорил, сэр!

— Что? — вскочил Люгер. — Неужели?!

— Да! Та новая сыворотка правды, которую мы выкрали у военных медиков и вкатили ему, сделала чудо. Он болтал во сне, больше часа. Здесь — все, — громила бережно положил на край стола магнитофонную кассету.

Ларри схватил кассету, сунул ее в крохотный аппарат и занес руку над кнопкой.

— Ступай, — спохватился он, выгоняя родственника. — Сбрей усы. Смени наряд. Покажешься утром. И почему, черт побери, ты не отрастишь волосы на своей косой башке?

— С волосами еще хуже… — тоскливо прошептал бандит, исчезая за дверью.

Люгер нетерпеливо нажал на селекторе клавишу «Не беспокоить» и включил магнитофон. Аппарат загудел почти неслышно, и спустя несколько секунд раздался из него негромкий монотонный голос:

— История эта случилась очень давно, несколько веков тому назад, в другой части света. В горах обширной страны с древних времен обитало племя ведьм черикуара…

Очень быстро глава империи начал проявлять признаки нетерпения. Он вставал, ходил по кабинету, вновь садился, несколько раз закуривал и тут же мял сигарету в пепельнице. А голос продолжал звучать:

— …Потом ребенок крепко вцепился руками в загривок ягуара, пришпорил его босыми пятками, и тот со своей ношей скрылся в чаще…

Ларри резко выключил аппарат и нажал кнопку селектора.

— Остров Тимголези! Доктора Торренса! — рявкнул он.

И почти сразу же издалека, но явственно послышалось:

— Доктор Торренс. Здравствуйте, сэр!

— Что за бред мне прислали?! Может, вы любитель сказок, но я-то не впал в детство! Колдуньи, девчонка на ягуаре… Вы знаете, сколько стоит минута моего времени, Торренс?!

— Умоляю, шеф, дослушайте до конца, — собеседник был явно взволнован. — Клянусь, не пожалеете! Если останетесь недовольны, можете лишить меня годового жалованья. Это сенсация! Бомба!..

Люгер стиснул зубы, настроившись на долготерпение, и включил магнитофон вновь.

…Два дня Кашасса, незаметная, как сухой лист в осеннем лесу, наблюдала, скрываясь, за жизнью туземного племени. Вот что удалось ей узнать.

Когда Гокко, будущему вождю племени тупинабама, было двенадцать лет, он тяжело заболел. Боясь, что невиданная хворь перекинется на остальных индейцев, лекарь и старейшины решили избавиться от ребенка и, привязав к чахлому плотику, оттолкнули от берега в быструю воду реки. Родители мальчика умерли — некому было защитить сироту. Плот вскоре скрылся из глаз, подхваченный течением, и племя надолго забыло о Гокко. Надолго, но не навсегда.

Прошло семь лет, и он появился вновь — уже зрелым мужчиной, храбрым и неутомимым воином. И, самое удивительное, он привел с собой жену, красавицу с золотыми волосами и глазами, синими, как предвечернее небо. Звали ее именем, непривычным для индейцев — Диана. О своих приключениях Гокко и Диана не рассказывали никому, проявлять же любопытство не принято в племени тупинабама.