Крах лицедея - Чингиз Абдуллаев

— Да, его убили, — она помолчала, задумавшись. Затемсказала: — Знаете, я думаю, что это сделал кто-то из местных жителей, случайнооказавшийся в его номере. Или какой-нибудь работник отеля, который польстилсяна камни, спрятанные у Рочберга в сейфе.

— Тогда неизвестный нам убийца может попытаться и во второйраз похитить драгоценности уже из новой коллекции вашего шефа?

— Теперь это невозможно, — улыбнулась она, — коллекция всейфе менеджера отеля, и туда никто не сможет попасть. Бернардо сказал, чторядом с кабинетом менеджера установлен полицейский пост. Мы разделиликоллекцию. И завтра вечером нам разрешат увезти ценности отсюда.

Тургут Шекер поднялся и пошел ко входу в отель. Дронговнимательно посмотрел ему вслед.

— Вы раньше виделись с кем-нибудь из ювелиров, приглашенныхна вашу презентацию? — поинтересовался Дронго.

— Нет. Про Рочберга мы много слышали и, конечно, видели егона фотографиях в журналах.

— А Ямасаки вы знали?

— Тоже только по фамилии и журнальным снимкам. Но развеможно отличить японцев друг от друга. Хорошо еще, что мы подстраховались с«Мавританской красавицей». Здесь никому нельзя доверять.

— Галиндо, Тургут Шекер, Мачадо?

— Никого. Весь секрет замысла состоял в том, чтобыпригласить сюда ювелиров, ставших самыми модными по продажам за прошлый год.Это могли быть и старые, и молодые мастера. Кроме Рочберга, мы никого не знали.Хотя лично я была знакома с Руисом Мачадо. Мы встречались с ним несколько летназад на французской Ривьере. Он тогда был начинающим ювелиром, а я приехала наоткрытие магазина фирмы «Шопард» в Канны. Было очень интересно. Там я ипознакомилась с Мачадо. Он казался непосредственным и добрым человеком. Но стех пор многое изменилось, хотя мы сохранили хорошие отношения.

— Вы давно работаете с сеньором Карраско?

— Давно, — ответила она, улыбнувшись, — он идеальный шеф.Требовательный, дисциплинированный, все понимающий. У нас с ним полноевзаимопонимание и согласие.

— И даже ваши номера находятся рядом, — напомнил Дронго.

— Верно. Я могу понадобиться ему днем и ночью. Поэтому мойномер всегда рядом с апартаментами сеньора Карраско.

— А Бернардо вы давно знаете?

— Не так давно. Но он раньше работал в полиции. Мы наводилисправки, у него были прекрасные характеристики.

— Значит, из приглашенных вы никого раньше не знали? — неунимался Дронго.

— Немного знала Мачадо. И помню его ранние работы. Ноостальных никого. Зато сейчас мы все повязаны одним подозрением.

— А Геддеса? Он не показался вам несколько странным?

— Здесь все немного странные, сеньор Дронго. Кстати, почемуу вас такое имя? Вы из Югославии? Или из Болгарии?

— Нет, — ответил Дронго, — просто я привык к своемупсевдониму и он заменил мне имя.

— Фил Геддес хороший журналист, но ужасный человек, —призналась она, — я не знаю никого, кому бы он мог понравиться.

— Это вы говорите обо мне, — раздался сзади голос ФилаГеддеса, и они обернулись. Английский журналист стоял у них за спиной.

— Сеньора Ремедиос рассказывала мне о ваших талантах, —соврал Дронго и заметил благодарный взгляд своей собеседницы.

— Неужели? — удивился Геддес, обходя их кресла. — А мнепоказалось, что я не понравился сеньоре своим назойливым характером.

— Все в порядке, — быстро сказала она, бросив на Дронгопредупреждающий взгляд.

— Извините меня, я должен уйти, — Дронго поднялся, — былоочень приятно с вами познакомиться.

Он поклонился и отошел. Сеньора Ремедиос проводила егоумиленным взглядом. Этот незнакомец оказался большим джентльменом, чем онамогла себе представить. Зато английский журналист Геддес вызывал у нееотвращение своей бесцеремонностью. Что за отвратительная, хамская манера —вмешиваться во все и подслушивать чужие разговоры! Сеньора Ремедиос твердорешила, что этот тип больше никогда не получит эксклюзивных материалов компанииКарраско и его не будут приглашать на презентации фирмы. Эрендиру она еще готовабыла терпеть за ее колкие гадости в адрес остальных мужчин. Здесь в сеньореРемедиос говорила женская солидарность. Но терпеть хамство Геддеса она большене будет.

— Сеньора Очоа, — вкрадчиво сказал Геддес, — вы не могли бырассказать мне об истории отношений компании вашего патрона и корпорацииРочберга?

— Мы раздали наши пресс-релизы всем журналистам, — холоднозаявила она, гордо подняв голову. — Не понимаю, почему я должна делать для васисключение.

Она увидела, как из здания отеля вышел Руис Мачадо. Очевидно,он собирался спуститься на пляж, так как был в светлых шортах и майке. Подойдяк ним, он вежливо поздоровался.

— Вы собираетесь купаться? — спросила она с ужасом.

— А почему нет? — удивился Мачадо. — Сегодня прекраснаяпогода. Или вы думаете, что я должен переживать из-за смерти Рочберга? Ничегоподобного. Он был жадным и беспринципным сукиным сыном. Простите меня, что ятак говорю о покойном, но это правда. И я абсолютно не собираюсьдемонстрировать показную скорбь по поводу его смерти. К тому же меня только чтоотпустили с допроса. Разумеется, я ничего не видел и не слышал. Но на пляж намразрешили спускаться. Там выставят охрану с двух сторон, чтобы с нами никто необщался. Комиссар считает, что украденные бриллианты находятся у кого-то из гостейотеля и их еще не успели вынести отсюда. Поэтому он собирается провести обыскво всех номерах отеля.

Геддес насмешливо пожал плечами. Дронго, до которогодонеслись последние слова Мачадо, обернулся и заметил, как нахмурилась сеньораРемедиос.

— Наши номера тоже собираются обыскивать? — спросила она снекоторой тревогой в голосе.

— Кажется, да. Никаких исключений не будет, — сообщилМачадо. — Мы были вместе с сеньором Галиндо, и он бурно возмущался по этомуповоду, считая такое поведение полиции оскорбительным. Но обыск начнут ужечерез час.

Дронго прошел к зданию отеля. Обернувшись в последний раз,он увидел, как сеньора Ремедиос Очоа быстро уходит в другую сторону. Оставшиесяу бассейна Руис Мачадо и Фил Геддес о чем-то тихо говорили между собой. Никтоне мог предположить, что сеньора Ремедиос Очоа не доживет до завтрашнего дня.Пока никто не догадывался, что уже сегодня убийца сомкнет свои руки на ее шее.

Сверху за происходящими событиями следил мистер Ямасаки,вышедший на балкон. Пабло Карраско смотрел на своего пресс-секретаря из-застеклянной витрины ресторана, разделявшего два внутренних двора. Рядом с нимстоял и что-то тихо говорил ему Антонио. Тургут Шекер пересекал двор,возвращаясь к бассейну. Мачадо и Геддес смотрели вслед удалявшейся сеньореРемедиос. Бернардо шел ей навстречу. Дронго подумал, что выбор подозреваемогобудет как никогда трудным.