Успех и удача - Роберт Фрэнк

В основе значительной части работ по поведенческой экономике лежит склонность людей полагаться на упрощенные схемы мышления и элементарный здравый смысл. Эти схемы весьма утилитарны – в том смысле, что сэкономленные благодаря им силы и время с избытком компенсируют вероятность того, что эти схемы окажутся менее точными, чем подробные расчеты. И хотя в большинстве случаев эвристика работает достаточно хорошо, в некоторых контекстах она вызывает систематические ошибки в суждении и атрибуции.

Для нас особый интерес представляет то, как специалисты по поведенческой экономике объясняют существующую в нашем сознании тенденцию к сохранению устойчивых ложных убеждений. Почему, например, гораздо больше половины респондентов относят себя к верхней половине любого распределения талантов? И почему многие из нас – вопреки убедительным доказательствам обратного – преуменьшают роль удачи? Одно из правдоподобных объяснений, на мой взгляд, состоит в том, что людям с более реалистичными представлениями о мере своего таланта и значимости удачи бывает труднее мобилизовать волю для преодоления несметного числа препятствий, лежащих на пути каждого из нас к жизненному успеху.

Экономист Пол Самуэльсон однажды сказал: «Не стоит недооценивать готовность человека поверить в то, что льстит его самолюбию». Хотя Самуэльсон не специализировался на поведенческой экономике, он ясно осознавал, что самооценка людей зачастую бывает выше уровня, диктуемого объективными фактами. Например, более 90 % автомобилистов считают, что их мастерство водителя – выше среднего. Тот же уровень самооценки показывали свыше 80 % опрошенных водителей, находившихся на излечении после автомобильных аварий, многие из которых были, несомненно, результатом их собственных ошибочных действий.

Разумеется, в ряде случаев большинству людей свойствен некий признак, по которому они оказываются в группе, превышающей средний уровень для данной популяции. Например, если среди нас есть небольшое число людей, потерявших одну или обе ноги, и нет людей с тремя ногами, то в любой популяции число ног на одного человека в среднем будет чуть меньше двух. Так что у большинства людей и вправду «больше ног, чем в среднем на душу населения».

Однако трудно представить, как мы можем определить (и тем более вычислить) количественную меру среднего умения водить автомобиль. Поэтому, называя себя «водителями выше среднего уровня», респонденты скорее всего имели в виду, что они «более искусны, чем средний водитель». Разумеется, для водителей, вместе взятых, подобное невозможно, поскольку математически в верхней половине любого распределения может находиться лишь половина его участников.

Можно привести множество примеров наших ложных представлений о том, сколь высоки наши достижения. Например, среди профессоров одного из университетов к числу 25 % лучших преподавателей отнесли себя почти 70 % опрошенных[22]. В ходе другого опроса выяснилось, что 87 % студентов элитной программы MBA полагали, что по итогам успеваемости они принадлежат к верхней половине своего учебного коллектива[75].

Эту закономерность называют «эффектом Лейк-Уобегона», по названию выдуманного Гаррисоном Кейлором городка Лейк-Уобегона в Миннесоте, где «все дети – выше среднего уровня». Как правило, данный эффект больше касается свойств или характеристик, слабо поддающихся объективной оценке (таких, как способность к вождению автомобиля). В одном опросе лишь 2 % учеников старших классов признали, что их лидерские способности – ниже среднего, и практически все оценили выше среднего свои способности ладить с людьми[78].

Столь же распространены в обществе и ложные представления о факторе везения. Иногда люди, выигравшие в лотерею, подробно рассказывают о том, как их личные умения и наития помогли им выбрать счастливые номера[77]. В статье 1991 г. Чарльз Клотфельтер и Филип Кук дали описание популярных сонников, советующих читателям выбирать лотерейные номера на основе приснившихся сюжетов. Одна из таких книжек, «Пять счастливых звезд принца Али», купленная близ Гарвард-ярда, рекомендовала ставить на следующие номера: если вам снятся яблоки, то номер 416; если жуки, то 305; если могилы, то 999; если священники, то 001, и т. п.[76]

Тем не менее всякий, кому знакомы генераторы случайных чисел (определяющие «счастливые» лотерейные номера), понимает, что все попытки предсказать эти числа – совершенно напрасны. Заданные алгоритмы призваны обеспечить равную вероятность появления любых арифметических чисел. Однако многие продолжают верить, что обладают способностями, позволяющими им выбрать «правильный» номер.

Еще одно несоответствие между реальностью и нашей убежденностью – склонность недооценивать роль удачи в нашем успехе, а также объяснять отсутствие успеха невезением. Экономист и статистик Нассим Талеб считает такую склонность характерной для инвесторов[81]. Некоторые называют это мотивированным знанием (motivated cognition): люди склонны думать о себе хорошо и наслаждаться позитивной самооценкой, считая свои поступки вполне компетентными, а неудачи списывая на неподконтрольные обстоятельства.

В статье 1979 г., озаглавленной «Печальнее, но мудрее», психологи Л.Б. Эллой и Л.Я. Абрамсон представили ряд соображений в поддержку этой теории[80]. Авторы поставили под сомнение прежнюю точку зрения, согласно которой люди, находящиеся в депрессии, страдают когнитивным расстройством, формирующим у них беспричинно негативные представления о себе и окружающем мире[79]. Вместо этой теории они предложили гипотезу «депрессивного реализма», согласно которой оценки, исходящие от лиц, страдающих от депрессии, являются более точными, чем оценки людей, признанных здоровыми.