Леди в озере - Лаура Липман

Сын живет в Калифорнии, а дочь умерла от лейкемии в три года.

Вот что мне надо было сказать Мэдди Шварц: У всех есть свои секреты. У меня тоже. Я найду способ написать эту историю так, чтобы оставить их за скобками. Не сообщу публике, что вы разводитесь с вашим мужем и проживаете отдельно. Мне вовсе не обязательно знать, как вы узнали, что полиция подозревает продавца зоомагазина. Но вашим источником ведь был мужчина, не так ли, Мэдди Шварц? Когда речь идет о такой женщине, как вы, в деле всегда есть мужчина.

Мы с женой ужинаем перед телевизором. О моем сенсационном материале говорят в новостях. Она пытается пошутить, чтобы приободрить меня, но и она, и я знаем, как бесплодны мои победы. Продавец зоомагазина и лейкемия… Когда речь идет о продавце, ты по крайней мере можешь представить себе, как твои руки стискивают его горло, или как его отправляют в газовую камеру. Нет, я не говорю, будто завидую Файнам. Мне совсем не хочется, чтобы другие родители переживали то, что пережил я. Но у них было одиннадцать лет, а у меня только три.

Три года. Тысяча с чем-то дней.

Колонка должна выйти завтра. В ней я напишу о том времени, когда моя дочь считала, будто дьявол обитает в нашем гараже. Было ли такое? Да не все ли равно? Я не обязан во всем придерживаться истины, когда пишу о собственной жизни. Кто будет жаловаться, если я привру?

* * *

Когда мне было одиннадцать, на уроке обществознания надо было сделать доклады о десяти самых больших городах США. Балтимор в этом списке шел шестым, но я обратила внимание на резкое уменьшение в количестве населения по сравнению с номером пятым – в Детройте жило почти два миллиона человек, а в Балтиморе менее миллиона[56]. В Нью-Йорке, занимавшем первое место, население составляло почти восемь миллионов. Чикаго, Филадельфия, Лос-Анджелес – вот настоящие города, а Балтимор – так, деревня. Остальные ученики хотели делать доклады именно о Балтиморе, возможно, из гордости за родной город, а может, потому, что, по их мнению, это было бы легче. Но я хотела, чтобы мне достался Нью-Йорк, только Нью-Йорк. Учительница велела мне присоединиться к той команде, которая занималась Сент-Луисом, бывшим в то время на десятом месте. Разве я похожа на девочку из Сент-Луиса? Я была в ярости. Дурацкий Сент-Луис, где нет ничего, кроме Миссисипи и обувных фабрик. Сент-Луис – второго сорта, а моим уделом должен быть стать только первый.

Я рассказываю об этом только для того, чтобы напомнить тебе, Мэдди, что Балтимор маленький город, а нам, цветным, он кажется еще меньше. В моей части города все знают про Ферди Плэтта, о том, что он бабник и любитель пива «Баллантайн эль». Он никогда не пытался замутить со мной, но только потому, что у меня уже был кое-кто, кое-кто важный, солидный, а Ферди отнюдь не дурак. К тому же женщин он выбирал себе так, чтобы ему не надо было за ними ухаживать, что помогало экономить. Ферди Плэтт прижимист, как ты теперь наверняка и сама уже знаешь. А какого рода женщины не рассчитывают на то, что мужчины будут водить их во всякие шикарные места и тратиться? Женщины, которые не могут появляться со своими кавалерами на людях, то есть замужние или белые. Похоже, с тобой, Мэдди Шварц, он одним выстрелом убил сразу двух зайцев.

Но Ферди часто заходил в мой клуб, во «Фламинго». Люди считали, что он берет взятки. Он был на дружеской ноге с мистером Гордоном и некоторыми другими людьми того же сорта. Я посмела спросить его об этом всего лишь один раз, когда он пил у стойки. Не знаю, может, я тогда и флиртовала. Если бы у меня с ним что-то было, для нас обоих это было бы опасно, наверняка. Но ведь меня в конце концов все равно убили, так что, возможно, все-таки стоило попытаться с ним переспать хотя бы в тот раз.

Набравшись нахальства, я сказала:

– Даже если вы и пьете здесь задарма, это вовсе не значит, что вам не надо давать чаевые.

– Я даю чаевые.

– Недостаточно.

Вообще-то он красивый мужчина. Если бы я считала, что могу позволить себе роскошь выбирать мужчин исключительно ради удовольствия, я бы подумала о том, чтобы выбрать его. Наверняка тебе это никогда не приходило в голову, не так ли, Мэдди Шварц? Если женщина может выбирать мужчин, с которыми спит, думая только о собственном удовольствии, то как раз это и делает ее по-настоящему богатой.

Я прислонилась к барной стойке, что приподняло мои груди, и так уже выставленные на всеобщее обозрение из-за откровенного костюма, носить который должна была даже я. Но он едва удостоил меня взглядом.

– Что ж, с вами я постараюсь быть более щедрым. Не подозревал, что, заходя сюда раз в неделю, даю кому-то повод для недовольства.

– Почему вы вообще приходите сюда? Это же не район вашего патрулирования.

– А как бы на этот вопрос ответили вы, мисс Шервуд?

Я ответила дерзко, потому что в моем случае дерзость всегда окупалась:

– Потому что вы берете взятки.

Он отреагировал на это забавно. Не рассердился, не начал сразу же все отрицать. А просто задумчиво похлопал себя по карманам и сказал:

– Думаю, если бы я брал взятки, я бы давал куда более щедрые чаевые.

– Вы не сказали «нет», – заметила я.

– «Он не сказал ни да, ни нет». – Он пропел эти слова, но я не могла понять, настоящая это песня или нечто такое, что он сочинил здесь и сейчас.

– Есть такая песня? Звучит как настоящая. Даже если вы поете фальшиво. – На самом деле он не фальшивил, и у него был красивый голос, но я вовсе не была обязана его хвалить.

– Ну и молодежь пошла в наши дни, – сказал он.

– Да ведь вы старше меня максимум на пять лет.

– Да, и у меня есть все альбомы Эллы Фитцджеральд. «Она не сказала да». Это из альбома «Элла Фицджеральд поет песни Джерома Керна», выпущенного в 1963 году. У меня отличная стереосистема. – Он сделал паузу, и я затаила дыхание. Собирался пригласить меня к себе, что было чистым безумием. Но говорило о его храбрости. К тому времени мужчины, приходившие во «Фламинго», уже оставили меня в покое. Мистер Гордон позаботился об этом. Если мужчина настолько безумен, что готов пойти на такой риск – что ж, может быть, он все-таки питает ко мне какие-то чувства.

Он продолжил:

– Наверное, вы могли бы купить альбом в «Корветтс» или «Хармони хат». Я бы одолжил вам свой экземпляр, но не люблю давать пластинки. Слишком скрупулезно отношусь к сохранению качества звучания.

Вот он опять взялся за старое, начал использовать такие мудреные слова. Я была почти уверена, что это значит «тщательно», но не стала спрашивать, чтобы не попасть впросак.