Измена. Право на семью - Арина Арская

То есть ты с ней повеселился и кидаешь? — удивленно приподнимает бровь. — Боже, Валер, это так цинично. Даже для тебя. То потенциальных любовников жены обсуждаешь с ее дядей, то теперь такое.

Юра посвятил Вику в планы отыскать ей мужика на стороне? Или уже нашел? Я медленно и в гневе выдыхаю. Да я его брюхо вскрою.

— Ты уже кого-нибудь мне присмотрел? — клонит голову набок и улыбается. — Возможно, дядя прав о равноправии в браке? А то ерунда у нас выходит.

— Ты не посмеешь…

— Я хочу быть женщиной, — зло вглядывается в глаза, — а не только твоим инкубатором для вынашивания детей. Ты эгоистичный жестокий урод, Валера. Да, это было моей ошибкой ждать от тебя человеческого тепла, но ты уж прости меня. Я выросла под контролем дяди, который контролировал каждый мой шаг и я не могла научиться самому главному. Распознавать в себе реальные чувства и эмоции. И вот у меня вопрос, пойми я тогда, что влюбилась, что-то бы поменялось?

— Что? — у меня лицо вытягивается от слов Вики. — Влюбилась?

У меня явно сейчас вскрылась легкая умственная отсталость, потому что я ничего не понимаю. Лишь свист ветра в голове и перекати-поле.

— Да! — толкает меня в грудь и повышает голос. — Я в тебя влюбилась! Вот я тебя и спрашиваю, козел ты эдакий, могло бы быть все по-другому, нет?!

— Ты серьезно? — у меня брови ползут на лоб и повторяю. — Влюбилась?

— Да! Только я этого не поняла!

— А как я тогда должен был понять? — мои брови, кажется, уже у линии волос.

Несколько секунд молчания, и Вика выдыхает через нос. Массирует переносицу и поднимает глаза:

— Если бы ты понял, что громкая истеричка, что переворачивает стол с криками, в тебя влюбилась, что-нибудь поменялось? — взгляд твердый и сердитый, но есть что-то еще, что-то быстрое и неуловимое. — Только будь честен.

— Я не знаю.

Я действительно не могу дать четкого ответа “да” или “нет”. То есть все эти уничижительные взгляды, презрительный тон, а иногда полный игнор — были проявлением влюбленности? Что это еще за новости такие? Пытаюсь натянуть внезапное открытие на наш брак и отношения и не натягивается. Не было у меня тогда интереса к Вике и я, возможно, бы не воспринял в том прошлом ее ласку, если бы она была. Ее странная и нелогичная влюбленность так и осталась бы только ее проблемой. Ее присутствие и наш брак был для меня сопутствующим элементом бизнеса.

— Ничего бы не поменялось, — она будто улавливает мои мысли и вздыхает, — и Лада бы все равно появилась.

Глава 28. Очень занимательная беседа

— Ну, — голос у дяди насмешливый, — сходила, посмотрела?

Крепко сжимаю смартфон в желании его раздавить. Я сижу на заднем сидении. Я не решилась подраться с Валерием и сбежать от него, поэтому он сейчас везет меня домой. Молчаливый и хмурый. Ненавижу свою жизнь. Еще и дядя решил добить звонком.

— Да, — наконец отвечаю я.

— И как?

— Никак.

— Как там кот?

— Какой кот?

— Марсель, вроде.

У меня скулы сводит от ярости. Валерий кидает беглый взгляд в зеркало заднего вида, и я медленно выдыхаю.

— Рыжий такой, — не унимается дядя. — У консьержки есть рыжий кот. Я же говорил про него.

— Ты сейчас на полном серьезе спрашиваешь у меня про кота? — тихо и зло отзываюсь я.

— Да, — голос у дяди становится стальным, — и я жду ответа.

— Все у него в порядке, — поскрипываю от бессилия зубами. — Сытый, довольный.

— Невероятно, — шипит Валерий. — Он еще и котов любит.

— Ты хочешь с ним поговорить? — задаю ему сердитый вопрос.

— Кто? — интересуется дядя. — Кто со мной хочет поговорить?

— Точно не кот, — цежу я сквозь зубы.

— А жаль, — вздыхает дядя. — Ты, что, там Валеру нашла?

— Именно.

— А лучше бы кота.

Медленно выдыхаю, но с губ все же срывается истеричный смешок. Закусываю губы, делаю судорожный вздох, щеки дергаются и меня охватывает нервный смех. Роняю телефон и в голос гогочу, а после срываюсь в слезы. В громкие и отчаянные. И их не остановить, потому что очень давно не плакала и прорвало плотину.

И не из-за измен Валерия я рыдаю, спрятав лицо в руки. Он не любил меня, чтобы стойко хранить верность. У меня нет власти ни над своей жизнью, ни над душой, которая сегодня треснула и вскрылась, а там столько ран. Там призрак мертвого отца, о котором ничего не знаю, тень матери, с которой я сама разорвала связь, страх за дочь, ненависть на дядю и обида на мужа, который прополз в сердце.

Я потерялась сама в себе. Я была уверена, что я смогла выстроить себя, но ничего подобного.

Машина съезжает в парковочный карман, и я взвизгиваю:

— Езжай! Чего ты остановился?

— Ты плачешь, — Валерий оглядывается.

— А то я не знаю! — рявкаю я. — Вези меня домой!

— Тебя надо успокоить для начала, — хмурится.

— Как?!

— Я не знаю! — повышает голос.

— Не ори на меня! На своих шлюх кричи, а я тебе жена!

Валерий отворачивается, нервно приглаживает волосы и медленно выдыхает:

— Я никуда не поеду, пока ты не успокоишься.

— Отлично ты меня успокаиваешь! — борюсь с желанием кинуться на напыщенного индюка в дорогом костюме с кулаками. — Просто, мать твою, образцовый муж! Сначала отымел потаскуху, а теперь никуда не поеду! Поэтому я и хотела вызвать такси! Там при таких фокусах есть кому пожаловаться!

— Пожалуйся дяде, — глухо рычит и сжимает руль до побелевших костяшек. — Он тебе красивого и горячего кобеля найдет, чтобы порадовать, — оборачивается и цедит сквозь зубы, — вот пусть другой мужик и терпит твои истерики.

— Так ты теперь считаешь это хорошей идеей?!

Я понимаю, что мне надо заткнуться, вытереть слезы и надеть маску безразличия, но я не могу. Я уже совершила одну фатальную ошибку, когда сказала о своей влюбленности Валерию.

— Может ты тогда будешь довольна? — он вглядывается в глаза. — И с другим научишься нормально разговаривать?!

— Я нормально