День из чужой жизни - Дарья Кожевникова

Именно эта пресловутая «копеечка» и сыграла решающую роль в моей дилемме: как только я заикнулась на работе о том, что, возможно, возьму сегодня после обеда отгул, так мое непосредственное начальство очень эмоционально восстало в ответ. Тут меня и «перемкнуло». Я напомнила начальству о том, что оптом за мои, положенные за переработки, отгулы оно со мной и за год не рассчитается, так что лучше делать это, как я и предлагаю, в розницу. А про себя еще подумала, что не я одна должна все, как лошадь, тянуть. Пусть, к примеру, и та блондиночка, которую шеф по блату устроил к нам в отдел, тоже немножко поработает, а не только крашеными ресницами похлопает, смахивая ими пыль с монитора. Тут мое начальство совершило оплошность, заикнувшись о том, что блондиночка как раз не справляется и надо бы совместными усилиями ей помочь. Я ответила, что и мне тоже помощь нужна, поскольку в неприятности я влипла не в последнюю очередь из-за нашего предприятия, но поскольку я ее не требую, сама обхожусь, то и другим оказывать ее не собираюсь. Начальство озадаченно смолкло. То ли не разобравшись с ходу в моих неприятностях, то ли сообразив, что без моего доброго согласия помощи блондиночка действительно не дождется, так что лучше меня сильно не злить. Ну да, если хочешь иметь у себя в отделе двадцатилетнюю блондиночку с сорокалетним жизненным опытом и соответствующим стажем работы, то лучше не ссориться с теткой из того же отдела, по доброте душевной способной совместить несовместимое. В общем, возражать мне больше не стали. И я — не отступать же теперь! — после обеда отправилась в Следственный комитет. В основном чтобы узнать про нашу с неблаговерным машинку, ну, и заодно номера телефонов сверить со следователем Силантьевым.

Дежурный на входе меня озадачил, когда я попросила аудиенции у следователя Силантьева либо у следователя Парова, сообщив, что последний у них в штатах не значится. Но, пока он по местному телефону связывался с первым, я решила, что дежурный не обязан знать всех и каждого. Кто его знает, какое у них здесь штатное расписание и прочие тонкости? С тем я и прошла в уже знакомый мне кабинет.

— А, Людмила Ивановна! — приветствовал меня следователь Силантьев. — Здравствуйте! Легки на помине! Мне тут совсем недавно звонили по вашу душу, господин Кожин.

— Не знаю такого, — растерялась я, присаживаясь на стул.

— Как не знаете? Кожин Леонид Алексеевич…

— А, Леонид! — озарило меня, как только я услышала знакомое имя. — Простите… Фамилию я просто не знала… — Тут мне стало совсем неловко. Не знать человека по фамилии можно только в случае неофициальных встреч. Так что сейчас должен подумать обо мне следователь? На работе ответственные за сплетни лица уже целый роман бы сочинили, услышав эту мою фразу. Но следователь этого делать, к счастью, не стал, потому что его заботили совсем другие вопросы.

— Он мне сообщал о каких-то покушениях на вас. Просил обеспечить вашу охрану.

— Насчет охраны это он погорячился. А насчет покушений… вам что, ничего не известно? Я ведь все подробно рассказала следователю Парову.

— Кому?

— Парову Николаю Андреевичу, вашему помощнику, с которым вы ведете это дело.

Силантьев как-то странно на меня посмотрел. Это заставило меня усомниться в том, что Николай держал его полностью в курсе дела. А его вопрос лишь утвердил меня в этой мысли:

— Расскажите-ка мне, пожалуйста, все подробно. Что с вами было? С того самого момента, как вы от меня ушли в прошлый раз.

Пришлось рассказывать. Конечно, не во всех подробностях — вряд ли следователя интересовали мои переживания, заскоки, личная жизнь и Иркины комментарии к ней, — но весьма обстоятельно. Про резвых парнишек, про мой первый побег, про учиненный чуть раньше в квартире обыск, ну и далее по списку. Судя по виду следователя, мой рассказ имел у него успех. Он слушал, глядя на меня во все глаза и почти не шевелясь. Лишь время от времени начинал вертеть в пальцах шариковую ручку, потом снова клал ее на стол и замирал. Когда же я закончила повествование, он молча достал свой мобильник и набрал на нем номер. Послушал в ответ короткие гудки и мне дал послушать. Потом попросил:

— Людмила Ивановна, можно мне на минуточку ваш телефон?

— Пожалуйста, — я протянула ему свою трубку. Он поковырялся в ней, нажимая на кнопки, потом кивнул:

— Я так и подумал! Взгляните! — Он показал мне экран. — Вот почему я упорно не мог до вас дозвониться! Ну, не так упорно, как, оказывается, следовало бы, однако пытался, и не раз. И все впустую. А все потому, что мой номер был, оказывается, внесен в черный список вашего телефона, наряду с номером вашего бывшего супруга. Правильный расчет: если бы гражданин Гутярин дозвонился до вас с просьбой о свидании, то вы бы, разумеется, обратились ко мне за допуском. А так злоумышленник обрезал обе ниточки, способные вывести вас на связь со мной.

— Ничего не понимаю! — честно сказала я. — Я не вносила ваш номер ни в какие списки, кроме списка абонентов. Гутярина тоже… не догадалась.

— Да, вы не вносили, — согласился со мной следователь. — Но нашелся тот, кто сделал это за вас. Человек, который имел доступ к вашему телефону и был заинтересован в том, чтобы вы не узнали правды о нем. Сообщить которую мог вам в первую очередь, разумеется, я. Не догадываетесь, к чему я клоню?

— Кажется, догадываюсь. Но давайте-ка напрямую, без всяких ребусов и недомолвок.

— У нас в отделе никогда не было следователя Парова. И никого с фамилией, похожей на эту. Тот человек, который приходил к вам, — самозванец.

— Самозванец с корочками? — Тут только я вдруг сообразила, что корочки-то я толком ни разу и не прочитала. Так, мелькнули перед глазами — и все.

— При желании в наше время можно купить или подделать практически любое удостоверение. К моему огромному сожалению, это уже не первый случай, доказывающий эту истину.

— Но… — тут я просто офонарела, иначе не скажешь, — кто же он тогда на самом деле?

— Ответ на ваш вопрос лежит на поверхности: он аферист, решивший втереться к вам в доверие. Может, он из той же самой банды, с которой вам довелось столкнуться? Просто решили ребята действовать как по-плохому, так и по-хорошему. А может, он из какой-то другой компании, сразу начавшей добиваться своего более мягкими методами. Кто сейчас скажет? Как я полагаю, охотников за украденными деньгами может оказаться немало, и действовать они могут как группами, так и поодиночке. Точно можно утверждать лишь одно: его целью являются все те же сведения о деньгах, предположительно сокрытые вашим бывшим мужем. И, надо сказать, своими методами он достиг в их поиске куда большего, чем бандиты.

— Это вы с чего взяли? — Я в себя не могла прийти, хотя и старалась этого не показывать. Было такое ощущение, что меня ударили под дых, и я на какое-то время дыхание потеряла. Аферист?! Этот человек, которому я доверяла? С которым я, черт возьми, переспала? И он оказался совсем не тем, за кого я его принимала? Так можно ли теперь вообще хоть кому-то доверять в этой жизни? Или не верить больше даже собственному отражению в зеркале?