День из чужой жизни - Дарья Кожевникова

На территории тюрьмы нас, похоже, уже ждали, потому что беспрепятственно пропустили. А потом меня, уже без моего провожатого, провели в какую-то комнатку. О том, что следователь Силантьев не только разрешил принять от меня передачу, но еще и решил устроить мне свидание с неблаговерным, я узнала в тот момент, когда увидела муженька, входящего в эту же комнатку через другую дверь. Разумеется, в сопровождении. Он изменился. Похудел, осунулся так, что упругие щечки как-то уныло повисли, и взгляд мне вначале показался каким-то затравленным. У меня при виде его даже вся злость прошла. Стало его жалко, и теперь я только порадовалась тому, что не скупилась на передачу. А вот он, голубчик, узнал меня не сразу! Ему что, не сказали, что ведут его на свидание? И с кем? Как только он меня заметил, у него в глазах зажегся интерес, и даже появилась какая-то маслянистость (тут жалости у меня поубавилось не меньше чем на треть). Потом в его взгляде промелькнуло удивление, словно он сам себе не поверил.

— Ну, здравствуй, — сказала я, чтобы развеять его сомнения.

— Людмила?! — Судя по его голосу, развеяла я их не до конца.

— Да, я. Привезла тебе то, что ты просил.

— Я просил? Да ты ведь меня даже не дослушала.

— Точнее, это ты не договорил. Но я посоветовалась со знающими людьми, и они мне посоветовали, что взять. Деньги тебе на телефон тоже положила, скоро должны прийти.

— Со знающими людьми? Это с кем, интересно?

«Так, — подумала я, — а вот это уже отступление от правил. Насколько я тебя знаю, раньше ты бы сразу поинтересовался переведенной суммой, а не моим окружением»…

— Тебе-то не все ли равно? Если окажется, что этот человек чего-то не учел, — звони. Чем смогу, постараюсь помочь. В разумных пределах. Вот, в общем, и все, что я хотела сказать.

Мы молча постояли друг перед другом: я не стала садиться за имеющийся здесь столик, и муж тоже остался стоять — два совершенно чужих человека, неведомо как и зачем почти четверть века прожившие вместе. Точнее, это я так считала, потому что он неожиданно спросил:

— Как ты сейчас живешь?

— Нормально, — повела я плечами: не расписывать же ему сейчас все мои приключения.

— Ты очень сильно изменилась.

Да, похоже на то! И, судя по твоему взгляду, сластолюбивый мой ходок, в лучшую сторону. Или просто так изголодался по женскому обществу, что готов меня глазами сожрать?

— Изменилась? Да, возможно. У меня теперь другая жизнь.

— Другая? Это какая же, интересно? — Он облизнул губы, что обычно делал, когда начинал нервничать.

— Друг мой, у нас официальное свидание, а не дружеское застолье, — напомнила я Гутярину. — Так что отвечать на такие вопросы времени не хватит. Даже если бы я захотела это сделать.

— Вон ты как заговорила. — Теперь у него еще и ноздри дрогнули, а так бывало, когда он был готов сорваться на крик. А то как же: он тут позабыт-позаброшен, а я там, похоже, даже не скучаю, не говоря уж о том, чтобы из-за него на себе волосы рвать? Только мне теперь все его капризы были до лампочки. В конце концов мы были практически разведены. Уже не испытывая никакой жалости, а только нарастающее раздражение, я кивнула ему:

— Ладно, хватит. Надеюсь, у тебя все наладится. Всего тебе хорошего, — и пошла к выходу.

— Людмила! — окликнул он меня, решив, похоже, сбавить обороты. Но я в ответ лишь на мгновение притормозила и помахала ему рукой. У меня теперь были более животрепещущие вопросы, с которыми мне сегодня тоже следовало разобраться. А именно — Николай.

Ему я позвонила, когда уже приехала домой.

— Да? — отозвался он ласковым, воркующим голосом. Хорошо, еще не добавил чего-нибудь вроде «дорогая» или, еще того хлеще, «любимая».

— Хочу поблагодарить тебя за котлеты, — сказала я. — А также сказать, что во всем остальном ты тоже в грязь лицом не ударил. В общем, молодец.

— Людочка… Что с тобой? Что-то случилось?

— А ты сам не догадываешься? Случилось то, что сегодня я побывала у следователя. У настоящего следователя. Ты ведь должен был понимать, что рано или поздно это все же произойдет? Несмотря на то, что ты поковырялся в моем телефоне.

— Вот оно что… Людмила, мне очень жаль! Послушай меня, не бросай только трубку! Я хочу сказать тебе… да, мне нужны были сведения, и в первый раз я пришел из-за них…

— Но потом узнал меня и полюбил всей душой, — насмешливо продолжила я. — Ну а как же иначе? Сценарий должен быть один, для всех пошлых любовных романов.

— Нет, ты и правда не такая, как все!

— Нет, тут ты ошибаешься. Я такая же дура, как и все остальные бабы. Так же покупаюсь на ласковые слова и заботу. И так же трезвею потом, когда все это остается позади.

— Люда, нет!!! — взвился Николай. — Да, я мошенник, я честно в этом признаюсь. Но я никогда не был ни альфонсом, ни подлецом!

— Не спорю. А кроме этого, ты еще и прекрасно готовишь, и являешься великолепным любовником. Хочу тебе сказать, что я нисколько не жалею о том, что произошло. Более того, честно признаюсь, что даже благодарна тебе за это. Но, как ты понимаешь, тебе больше не стоит у меня появляться.

— Люда, подожди…

— Все, Николай. — отрезала я. — Не трави душу, я тоже живой человек. И постарайся теперь не попадаться на глаза следователю Силантьеву. Счастья тебе. Может, ты его еще найдешь, такое, чтоб без ходок на зону? Это реально было бы здорово!

— Люда! — прокричал Николай, но я уже отключала трубку. Совсем, чтобы иметь возможность выреветься в тишине, а не под мелодию звонка.

Позже, уже немного придя в себя после роскошной истерики, я включила компьютер. Проверила, работает ли Интернет, поскольку решительно не помнила, когда пополняла счет. Оказалось, что еще работает. И, что было еще лучше, Ирка сейчас в нем тоже копалась. Значит, сегодня она дома одна, иначе нашла бы себе занятие повеселее. Я вызвала ее пообщаться по скайпу.

— Что с тобой? — встревожилась она, увидев мое зареванное лицо.

— Очередное крушение жизненного состава на полной скорости. — Я вытащила из бара бутылку, простоявшую там больше года. — Поддержишь компанию? Надраться хочется — жуть!

— Ага, наливай, — усмехнулась Ирка с экрана, картинно облизнувшись на бутылку.

— Ну, прости, что виртуально. Должна буду, проставлюсь в следующий раз. А пока, ну есть же у тебя там что-нибудь? Доставай и наливай! Я еще не настолько опустилась, чтобы пить в одиночестве.

Ирка похихикала, но не стала спорить. Вот он, прогресс! Сидя по разные стороны экрана, в нескольких километрах друг от друга, мы с ней чокнулись налитыми фужерами, а потом и синхронно их опустошили, словно находились за одним столом.

— Ну давай выкладывай, что у тебя там стряслось, — потребовала Ирка, отставляя свой фужер в сторону. — Давно я тебя такой не видела.