День из чужой жизни - Дарья Кожевникова

— С того, что вы передали ему записки-дневники на пивных этикетках. Сколько женщин он успел по ним отследить, со сколькими сумел побеседовать? Вполне возможно, что какая-то из них все-таки подала ему ту зацепку, которую не в силах найти все остальные, включая меня.

— Нет, у меня в голове это не укладывается. — Я взялась за указанное место, потерла виски. — Я вот так спокойно впустила в свой дом бандита, который вполне был способен меня придушить, как только я отвернусь? Вы уверены, что не ошибаетесь? И что он все-таки не работает у вас?

— Людмила Ивановна, я знаю всех наших сотрудников. А что касается удушения, то я не думаю, что этот человек стал бы действовать такими грубыми методами. Если он действительно аферист, мастер своего дела, то никогда не опустится до применения грубой силы. У него для достижения цели имеется масса других талантов.

— Да уж… талантов, — вздохнула я, помимо всего прочего, вспомнив котлеты. Уж чем-чем, а ими этот тип, наверное, способен был бы очаровать и куда более привередливую особу. Впрочем — кого я пытаюсь обмануть? — отличился он не только котлетами, во всем остальном был тоже на высоте. Ну да, профессия у него, оказывается, такая… И все же, несмотря на все, что я сегодня узнала о Николае, в моей душе все-таки осталась какая-то искра благодарности к нему. За что? Не за его обман, конечно! Но, помимо того, что обманул, этот человек еще стал и поворотной вехой в моей жизни, заставил меня посмотреть и на жизнь, и на себя по-новому, в другом, так сказать, свете. И точно могу сказать, что мне это пошло на пользу. Поэтому, когда следователь Силантьев поинтересовался, нет ли у меня его телефона, я в ответ отрицательно покачала головой. Почему? А просто захотелось самой ему позвонить и сказать на прощание парочку слов. И предупредить заодно, чтобы больше не показывался на глаза ни мне, ни правосудию. Впрочем, что бы он дал следствию, этот номер? Симку в любой момент можно выбросить, а купить по подложным документам либо вовсе без регистрации. Куда сложнее в таких вопросах с собственным лицом: его уже не выбросишь и не обменяешь на другое. А вслед за вопросом о телефоне следователь Силантьев спросил меня, не смогла бы я составить фоторобот Николая. В этом я ему отказать уже не могла, да и не видела смысла. Мы уже собирались идти к какому-то специалисту, который как раз и занимается фотороботами, когда следователю пришла на ум другая идея, и он открыл передо мной картотеку уже известных ему мошенников. Среди них в конце концов я и узнала Николая. В фас, в профиль. Звали его действительно Николай. Фамилия была, разумеется, совсем другая. А еще за плечами были три судимости, и, судя по тому, что он никак не уймется, четвертая была тоже не за горами. Я лишь тяжело вздохнула, глядя на его фотографии. Нормальный же мужик, вполне мог бы составить счастье какой-нибудь дурехи. Вроде меня. А вместо этого предпочитает периодически согревать своим теплом бездушные нары. Жаль. Очень жаль.

Огорошенная свалившимися на меня новостями, я так и не спросила у следователя про нашу машинку. Ответила еще на несколько его вопросов, с его же помощью удалила номера из черного списка, чтобы по ним снова можно было до меня дозвониться. Оба. И зря. Потому что, как будто по мановению волшебной палочки, прямо тут же, в кабинете, до меня дозвонился мой неблаговерный супруг. Я, извинившись перед следователем, ответила на звонок: мало ли, всплывет сейчас в разговоре что-нибудь, что может пригодиться следствию. Вот сразу и передам информацию по адресу. Но, как оказалось, напрасно я на это надеялась, потому что гражданин Гутярин по привычке был зациклен только на собственной персоне:

— Людмила? Ну, слава богу! С кем ты болтаешь, не переставая, что у тебя все время занято? Я уже который день не могу до тебя дозвониться.

— А зачем? — поинтересовалась я тоном разъяренной тигрицы, даже не стесняясь следователя. И в самом деле, согласитесь, было отчего озвереть! Ни «здравствуйте», ни «извините», а вместо этого сразу приступаем к претензиям, как будто и не было ничего! Как будто мы с ним только вчера расстались и он меня не бросал, как отслужившую свое вещь!

— То есть как «зачем»? — Он, кажется, слегка растерялся. Ну да, раньше же я перед ним оправдываться бы начала! Приучила на свою голову!

— А что, у этого слова в русском языке есть разные смыслы? — осведомилась я. Но, как оказалось, напрасно попыталась сбить собеседника с курса.

— А ты знаешь вообще, где я сейчас нахожусь? — спросил он обиженно.

— Да, мне об этом уже сообщили.

— И ты считаешь, что сейчас подходящее время для того, чтобы выяснять отношения?

Я много чего считала в данный момент! Так много, что, возьмись я все пересказать, мне, наверное, и часа бы не хватило. Но я, образно говоря, не стала пинать убогого. Просто спросила, стараясь обуздать свою ярость:

— Итак, зачем ты мне звонишь? Что тебе нужно?

— Простого человеческого участия было бы достаточно, — ответил этот наглец. — Поверь, я не обратился бы к тебе, если бы не оказался в безвыходном положении!

А вот в это верю! В то, что в безвыходном. Я не удержалась и хмыкнула. Улышав это, муж замер, а потом заговорил с нажимом:

— В общем, мне нужно положить денег на телефон и…

Тут его телефон решил, что деньги очень нужны, и оборвал наш разговор. Точнее, перечень требований, которые требователь даже не попытался разбавить словом «пожалуйста». Я постояла, мысленно сосчитала до десяти. Подняла глаза на следователя, внимательно наблюдающего за мной. Вдохнула, выдохнула и, наконец, спросила почти спокойно:

— Вы, наверное, знаете, что им там, в тюрьме, бывает нужно? Может, подскажете? А то как-то не тянет перезванивать и продолжать разговор.

— Но вы все-таки к нему поедете?

— Съезжу, чтобы потом не укорять себя тем, что не помогла ближнему. Не ради него, а ради своего собственного спокойствия.

— Понимаю, — кивнул Силантьев. — Хотя я бы на вашем месте, наверное, не поехал. Ладно, я подскажу вам, что там обычно пользуется спросом. И даже попрошу, чтобы вас подвезли. Людмила Ивановна, господин Кожин был прав, утверждая, что вам угрожает опасность. Сегодня, к сожалению, я уже не успею решить этот вопрос, но в ближайшие дни…

— Не заморачивайтесь, — устало отмахнулась я. — Самая большая опасность, которая мне угрожает, заключается в том, что меня могут свести с ума. Все остальное — мелочи.

— Я бы так не сказал. В общем, сегодня вас подвезут, вначале на свидание, потом домой, а завтра, во второй половине дня, я с вами свяжусь, и мы обсудим все остальное.

— Хорошо, — сдалась я. — А теперь дайте мне совет насчет содержимого передачи.

Он дал мне и консультацию, и машину. Водитель, их сотрудник, оказался настолько любезен, что остановился со мной у магазина и даже помог донести покупки. Их оказалось немало — хорошо, что Ирка этого не видела! Но я решила, что пусть почти разорюсь, но зато укорить себя будет нечем. В общем, в очередной раз оказалась дурой. Почти как всегда.