Антистресс в большом городе - Наталья Царенко

Внимания требует резкое изменение в поведении – следует задуматься и разобраться в случае, если человек часами сидит в прострации, смотрит в одну точку: в окно, на стенку, тем более – на какой-то новый, необычный предмет или портрет (особенно – культового характера). Насторожитесь также, если он при этом что-то бормочет или просто шевелит губами, раскачивается из стороны в сторону.

Очень серьезно, если ваш друг или член семьи начинает заводить разговоры о смысле жизни, о добре и зле, при этом его взгляды резко расходятся с принятыми в семье и носят характер явно привнесенных извне знаний.

Не должно остаться без внимания, если в доме появляется большое количество предметов, к которым он раньше был равнодушен: свечи, знаки, амулеты, ароматические вещества; а также в случае, если резко меняется стиль одежды, способ проведения досуга и круг друзей.

Многие люди, столкнувшиеся с сектантством на горьком опыте своей семьи, знают, что вытащить близкого человека оттуда чрезвычайно сложно: он сбегает из дому, пропадает в секте месяцами, и неизвестно не только как его оттуда извлечь, но и где вообще он находится.

Если есть такая возможность, нужно обязательно обратиться к психотерапевтам, возможно – кардинально сменить место жительства. Не пытайтесь самостоятельно развенчивать Гуру или как он там называется, а также секту в целом: в сектах к таким разговорам с родными людей специально готовят, и все ваши нападки будут восприняты как доказательство не вашей правоты, а правоты Учителей. Вот что от вас понадобится, так это искреннее, теплое внимание, приятие, мягкое и ненавязчивое обсуждение его настоящего и будущего, однако следует быть готовыми к тому, что процесс этот будет долгим и болезненным: против вас работает целая психотехнологическая машина.

Поэтому единственным выводом к данной главе может стать старая истина: кто предупрежден, тот вооружен. Будучи предупрежденными об опасностях сектантства, человек будет осторожен в контактах с незнакомцами и не купится на приманки «добрых людей». А окружающие научатся проявлять максимум внимания и понимания к своим близким с самого начала, чем не допустят поисков тепла, приятия и смысла жизни на стороне.

Все мы работаем, чтобы, главным образом, как-то изменить (желательно – улучшить) этот мир и свое положение в нем.

А вот задумываемся ли мы о том, как наша работа изменяет нас самих, каким источником стресса она порой является для нас и для наших близких? Пожалуй, нечасто…

И напрасно. Ведь работа оказывает очень существенное влияние на нашу личность и даже на состояние здоровья – и, увы, не всегда в лучшую сторону. В этой главе мы как раз и рассмотрим еще один источник стрессов – профессиональные деформации и профессиональное выгорание.

Итак, начнем с первого термина. Профессиональной деформацией называют возникающие в результате многолетней профессиональной деятельности изменения нашего характера[17].

Во-первых, предпосылками для деформации личности на работе является слишком тесное «слияние» человека со своей профессиональной ролью или со своей профессиональной общностью.

В первом случае рабочая «маска», образно говоря, «прирастает к лицу», и человек начинает играть всегда и везде свою «рабочую» роль – и в личных отношениях, и просто в бытовом случайном общении – от универсама до заправки. Всем нам известны такие горе-персонажи: работники правоохранительных органов, которые и в семье ведут себя так, словно они – следователи на допросе; учителя, которые разговаривают менторским тоном даже с собственными мужьями и подругами, а также постоянно «учат жизни» всех окружающих; актеры, которые играют не только на сцене, но и вне ее пределов, и так заигрываются, что даже сами забывают, какие же они – настоящие…

Во втором случае человек начинает чересчур всерьез воспринимать «правила игры» своей профессиональной корпорации, что тоже не идет ему на пользу: он настолько сживается с требованиями «профессиональной среды», что становится слишком уж «типичным ее представителем», вплоть до карикатурности образа (и некоторые идеально умудряются в него «вжиться», даже если это идет вразрез с их личностными особенностями).

Так, существует типаж «успешного бизнесмена», которому «по статусу положено» иметь любовницу-модель (и многие «для престижа» идут на этот шаг, хотя внутренней необходимости в этом и даже простого увлечения у них нет); существует и тип «женщины-на-мужской-должности» – неулыбчивого, неженственного «синего чулка» в унылом костюме и с мужскими манерами, с полным отсутствием личной жизни и любых интересов, помимо профессиональных (помните персонаж Алисы Фрейндлих из «Служебного романа»?). Следующая группа предпосылок возникновения профессиональной деформации состоит в особенностях самой деятельности:

– во-первых, вероятность личностных изменений тем выше, чем более монотонный, закрытый характер имеет работа, чем более она однообразна в смысле набора функций и условий труда: люди, в том или ином смысле «работающие на конвейере», находятся в группе стресс-риска;

– во-вторых, неблагоприятным фактором является также выполнение деятельности в экстремальном режиме: согласитесь, телохранители, милиционеры-оперативники и каскадеры со стажем – люди чрезвычайно специфические;

– третья группа причин деформации человека на рабочем месте заключена в его собственных личностных особенностях. Так, в первую очередь страдают те, кто:

– привык искать причины своих профессиональных неудач в особенностях своего темперамента («Конечно, разве может такой взрывной человек, как я, нормально работать в такой обстановке?»);

– не имеет интереса к собственной работе и попал на нее случайно: либо по принципу «срочно нужны деньги», либо по принципу «уж куда взяли – туда и пошел», либо «меня сюда устроил папа» – словом, когда выбор профессии обусловлен не собственными склонностями, а просто «сложившимися обстоятельствами», то есть дело свое человек совершенно не любит и на самом деле не считает «своим»;

– человек не видит смысла в данной работе, даже если профессию выбрал сознательно и в соответствии со своими склонностями. Так, боевой офицер, переведенный в связи с полученным в «горячей точке» ранением на работу в военкомат (даже с повышением в звании), считает работу в этом учреждении бессмысленной, она его раздражает отсутствием реальной (в его понимании) значимости.

Кроме личностных деформаций, работа может нанести нам травму и другого рода: мы можем столкнуться с профессиональным выгоранием, то есть с конфликтом между особенностями личности и требованиями профессиональной среды.

В этом случае человек не деформируется средой, а ломается ею: он понимает, что не может быть таким, как считается «правильным» в его профессиональном кругу, он – белая ворона если не внешне, то внутренне, ощущает беспомощность в борьбе «с системой», впадает в депрессию, и поэтому эффективность его труда снижается вплоть до полного нежелания работать.