Утро вечера дряннее (сборник) - Светлана Алешина

Здесь влетела взлохмаченная, трясущаяся Вика.

– Иди сюда, – поманила она пальцем Клунина.

На девушку было больно смотреть. Ее била лихорадка.

– Успокойся сначала, – со снисходительным презрением глянул на нее Клунин, облизывая обожженные водкой губы. – Приведи себя в порядок.

– Да пошел ты! – раздраженно крикнула Вика.

– Сама пошла, – с жестокой невозмутимостью ответил Клунин, – не видишь, мы тут беседуем.

– Ви-ижу! – вызывающе уставилась на нас Вика, – это не займет у тебя много времени. Пошли, а то…

Она грозно сдвинула брови на переносице.

– Иди, я щас приду, – более мягким тоном сказал Клунин.

Я поняла, с кем Вика провела сегодняшнюю ночь, – с Шуриком. Иначе бы он не говорил с ней так нарочито грубо и со мной – так неуважительно по отношению к ней.

Вика вняла его просьбе-приказу и удалилась.

– Я оставлю тебя ненадолго, – скосил он на меня свои голубые глаза.

– О чем речь, – великодушно сказала я.

Он вышел из кухни, оставив меня наедине с бутылкой «Столичной» и Писающим мальчиком. Прошло минут десять, а Клунина все не было. Тогда я решила сама найти его или, на худой конец, поговорить с ребятами. Я вернулась в гостиную, но Клунина с Викой не было и там. Я принялась расспрашивать остальных.

Мне удалось узнать местожительство Любы. И это было главное, что я почерпнула в этом разговоре, потому что на все другие вопросы ребята давали очень приблизительные, а то и вовсе невнятные ответы. Насчет Любиного жилья меня просветила Света. Она оказалась особой весьма словоохотливой. Минут через пятнадцать я услышала в коридоре натужное Викино хихиканье и бормотанье. Судя по голосу, она уже не была подавлена. Даже напротив, проявляла беззаботную живость. Насколько эта живость была натуральной, сказать пока было трудно. Чем это Клунин сумел ее так быстро утешить?

К моему удивлению, Вика и Шурик не посчитали нужным зайти в гостиную и прямиком отправились на кухню. Я все еще беседовала со Светой и парнями. Вполне достаточно времени, подумала я, чтобы обнаружить мое отсутствие на кухне. Оттуда доносился веселый гомон. Я покинула гостиную и отправилась на кухню. Но дорогу мне преградил выходящий из туалета Игорь.

– Им лучше не мешать, – таинственно сказал он.

– Я не закончила… – упрямо посмотрела на него я.

– Может, я могу помочь? – выразительно заулыбался он.

– Сомневаюсь, – я оттолкнула его и пошла на кухню. Уже взявшись за ручку двери, обернулась. – Знаешь, где найти Поплавского?

– Поплавского? – Игорь поднял брови и посмотрел на запястье, где у него были часы. – В это время скорее всего в офисе, – он назвал мне адрес.

На кухне Вика сидела на коленях у Клунина и, весело перешептываясь с ним, периодически разражалась бурным хохотом.

– Как мило! – усмехнулась я.

– А ты кто такая? – мутно поблескивающими глазами посмотрела на меня Вика.

Я поняла, что она не в себе.

– Ольга, – вымученно улыбнулся мне Шурик, – давай до завтра? А?

– Хорошо, – я решила не лезть на рожон, хотя времени у меня не было.

– До завтра? – расслабленно крутнула головой Вика, едва не упершись своим носом в лицо Клунина. – Ты будешь с ней разговаривать?

Она судорожно засмеялась, дергаясь, как манекен, снабженный моторчиком.

Клунин кидал на меня многозначительные взгляды.

– Надеюсь, завтра или уже сегодня вечером вы сможете ответить на мои вопросы, – снисходительно произнесла я.

– И не надейся! Андрюшка оклемается, он тебе и ответит! – опять задергалась в приступе сумасшедшего хохота Вика.

– Боюсь, он уже не оклемается, – с этими словами я вышла в прихожую и стала одеваться.

Я слышала звуки веселой возни на кухне, хохот, грубые реплики Клунина. Кое-как справившись с замком, я вышла на лестничную площадку и облегченно перевела дыхание, поймав себя на мысли, что мне ничего так не хотелось, едва я попала в эту квартиру, как срочно покинуть ее.

Резкая перемена Викиного настроения меня несколько озадачила. Неужели Клунин нашел какие-то слова, чтобы взбодрить ее? Взбодрить настолько, что она так быстро вышла из состояния истерии? Да и сам он показался мне каким-то странным после того, как они с Викой уединились. Может, приняли лекарство? Я не стала пока ломать над этим голову и отправилась к Поплавскому. Пришлось обогнуть вокзал и выехать на Московскую, а затем на небольшую поперечную улицу. Там на первом этаже старого четырехэтажного дома я и нашла его студию.

– Александр Васильевич, к вам Ольга Юрьевна Бойкова из «Свидетеля», – по селекторной связи сообщила секретарша, когда я представилась.

– Машенька, пригласи, – услышала я усиленный динамиком голос Поплавского, – и принеси еще кофе.

– Проходите, пожалуйста! – Машенька, симпатичная пухлая девушка, встала и любезно открыла передо мной дверь.

Александр Васильевич, развалившись, сидел в низком кресле у журнального столика. Перед ним стояла пепельница и чашка с кофе, в руке он держал толстую дымящуюся сигару.

– Какие люди! – расплылся он в приторной улыбке. – Какими судьбами, Ольга Юрьевна?

– Ну, зачем же так официально? – Я в нерешительности замерла перед столиком.

– Не знаю, – пожал он плечами, – в конторе совершенно другая атмосфера. Впрочем, если ты настаиваешь…

– Пожалуйста, – улыбнулась я, – говорите, как вам удобнее.

– Ладно, – махнул рукой Поплавский, – снимай шубу, садись. Сейчас Маша кофе принесет.

На того Поплавского, который ныл что-то Ежову насчет денег, Шурик сейчас был непохож. Он словно воспрянул духом после вчерашнего вечера. Или это действительно под влиянием обстановки? Он был энергичен, подтянут и… вполне доволен собой. Может, в «Матрице» была просто-напросто игра?

Я устроилась в кресле, рядом с Поплавским. Маша принесла кофе, поставила передо мной чашку. Саша кивнул ей и жестом выпроводил из кабинета.

– Может, коньячку? – Поплавский задорно посмотрел на меня.

– Если только чуть в кофе, я за рулем.

– Можно и в кофе, – Александр поднялся, неторопливо подошел к стенке и, открыв бар, достал оттуда бутылку «Мартеля».

– Как интервью? – поинтересовался он, наполняя две пузатые рюмки.

Одну он пододвинул мне, а вторую принялся греть в руках.

– Интервью осталось незаконченным, – я плеснула немного из своей рюмки в чашку.

– С Дрюней надо жестче, – Поплавский с сигарой в одной руке и с рюмкой в другой откинулся на спинку кресла. – Он как живчик. Его надо прищемить и никуда не отпускать, как бы он ни извивался. Только тогда что-нибудь получится. А ты дала ему поблажку, – усмехнулся он, – следующий раз действуй решительнее.