Буду твоей Верой - Ана П. Белинская

когда ни один мускул не дергается на его расслабленном лице. Этот парень хоть иногда проявляет какие-нибудь эмоции? Вот как так можно существовать в мире ортодоксального пофигизма?

— Привет, — машу варежкой, которую я все-таки выцыганила у Киры, потому что шапку и шарф у меня отобрали, чтобы ничего не помять. — Не замерз?

— Привет, — рассматривает мой макияж и причёску,а я не могу понять, нравится ему или снова «У меня такой девушки не может быть». — Пока нет, — бродит по лицу, залипая на моих губах.

— Нуу…пошли? — что-то я смущаюсь его вот этого совершенно нового для меня взгляда, полного неподдельного интереса. Мне хочется одернуть короткую фатиновую юбку платья и прикрыть голые плечи руками, но вовремя вспоминаю, что я в пуховике.

Не знаю, как буду его снимать.

Потому что под ним для Веры Илюхиной — чересчур!

— Слушай, — отмирает мой застывший на морозе парень и крутит по сторонам головой, словно кого-то выискивая. — Я тут кое-кого жду, — мнется Бестужев, — давай я тебя позже на вечеринке найду?

Эээ… что? Он что, хочет бросить меня одну там, в логове Карины и ее нечисти?

Совсем офонарел?

Мозги что ли отморозил?

— Бестыжев, ну ты и свинья! — возмущаюсь и горю адским желанием набрать хорошую горсть холодного снега и залепить прямо в эту бесстыжую рожу.

— Вера? — неверующе заглядывает в лицо глупый спортсмен.

— Нет. Почтальон Печкин, принес посылку для вашего мальчика! — старательно злюсь я, чтобы не испортить макияж.

Неужели и правда не узнал?

— А что с твоими глазами? — присматривается.

— Так, это…линзы, — сообщаю очевидное и дико хочу почесать левый глаз, который начинает слезиться.

Мне жутко непривычно и не удобно. Я никогда в своей жизни ими не пользовалась. Один раз мы с мамой решили попробовать, но идея провалилась с треском, потому что я их даже аккуратно подцепить не смогла, не то, чтобы каким-то невероятным образом засунуть себе в глаз.

Пробовали совать все: и мама, и папа, и даже Ромыч, уверяя нас всех, что на них нужно плюнуть, чтобы увлажнить.

В общем, я и плюнула!

Плюнула на линзы и покончила с этой идеей раз, но, как оказалось, не навсегда.

На втором этаже салона мамы Киры располагается магазин элитной оптики. И каким-то поистине волшебным образом владелица салона для очкариков оказалась подругой Дианы. Таким же волшебным образом, с легкой руки подруги и убедительными уговорами Дианы, в моих глаза очутились линзы бледно-голубого цвета, которые кажутся практически прозрачными. Самое то для эффекта фарфоровой куклы, которой сегодня мне и предстоит быть!

— Очень…- задумывается, — впечатляюще, — выдаёт Бестужев.

Ну какой сегодня день, а!

И первый снег, и первый в моей жизни салон красоты, и первая вечеринка, и первый…эээ….комплимент от Бестужева?

Что еще должно произойти в этот вечер впервые?

Мне уже стоит переживать?

— Эмм, спасибо, — тушуюсь я, не зная, что нужно ответить. — У тебя тоже весьма оригинальный выбор костюма, — киваю на его черный прикид.

— А что не так? — сбрасывает с плеч куртку и делает разворот, демонстрируя на мощной спортивной спине черной толстовки, белый огромный череп. — Кажется, в тематику попал!

Ндаа…кажется, бестужевские мозги не только заморозило, их, очевидно, вообще через уши выдуло.

— Ну это же не костюм! — качаю головой и возмущаюсь.

— Другого у меня нет, — пожимает плечами.

— Ну надел бы свою спортивную форму гандболиста, — как вариант предлагаю я.

— И кем бы я был? Идиотом? –хмыкает Егор и о, Боже! Неужели я действительно вижу, как слегка изгибается уголок его верхней губы, что-то отдаленно напоминающий улыбку? Или это новые линзы искажают реальность?

Мне хочется ответить ему, что идиотом он уже никак не сможет стать, потому что он давно такой, но решаю смолчать, потому как, если мы и дальше продолжим вести этот бесполезный разговор, я окончательно околею.

Бестужев, будто читая мои мысли, а может заметив мой отмороженный нос, первый раз на моей памяти предлагает что-то дельное:

— Может пойдем? А то замерзнешь, — по-джентельменски предлагает локоть, и я хватаюсь за него.

Мы входим в ворота, и в очередной раз за сегодняшний день открываю от восторга рот, потому что — вауууу!

Вау, как вдоль припорошенной снегом дорожки к дому, с обеих сторон расставлены небольшие тыквы, внутри которых горят мелкие светильники. Это так изумительно красиво, что просто завораживает! Я наклоняюсь, чтобы проверить, настоящие ли они или мистический антураж. Егору приходится притормозить и задержаться, пока я ощупываю парочку тыкв.

Настоящие!

Ну надо же сколько испорчено овощной культуры! Столько тыквенных пирогов можно было напечь! Ммм!

Бестужев ухмыляется, делая снисходительное лицо. В его глазах я выгляжу чудаковатой дикаркой, просто для меня это всё впервые.

Выпрямляюсь, и мы идем дальше, а я разглядываю дом, контур которого обрамлен мерцающими фонариками! В каждом окне горит тусклый оранжевый свет, и если бы не бутафорские тени пауков, летучих мышей и зубастых тыкв, можно было бы подумать, что мы идем на новогодний маскарад!

Деревья придомовой территории украшены крупными лампочками, и здесь настолько светло и уютно, что я бы в жизни не подумала, что здесь живет Карина Дивеева, которая, стоит сказать, постаралась на славу!

Три невысокие ступеньки, ведущие к входной двери, подсвечиваются оранжевыми гирляндами и забиты костюмами «кто-на-что-горазд». Пока мы ждем своей очереди, чтобы пройти, решаюсь задать Бестужеву вопрос, который мучает меня все это время.

— Егор, а ты правда меня не узнал?

Здесь, на небольшой, освещенной иллюминацией, веранде, мне очень хорошо видно его лицо так же, как и ему мое.

Бестужев задумывается и смотрит пронзительно, а мои губы, впервые тронутые прозрачным блеском, снова начинают покалывать от его цепкого горячего взгляда.

Рефлекторно провожу верхней губой по нижней, ощущая,