Уровень опасности - Игорь Симонов

– Ты хочешь этого, хочешь? – Рука уже сжимала набухшие влажные губы ее вагины, и палец проскальзывал внутрь.

– О, Аслан, о-о, да хочу, хочу тебя. Do it, do it now[7].

Но эти не очень утомительные, хотя и не очень приятные действия точно не способствовали выходу отрицательной энергии. Они способствовали ее накоплению, поскольку лишний раз напоминали о зависимости от Патриции, которая на сегодня являлась его единственной связью с большим внешним миром. Но был еще и маленький внешний мир, который постепенно замещал мир большой. В маленьком мире их было пока немного, но с каждым годом становилось все больше, они не выступали в ток-шоу, но присылали кассеты с записями в телевизионные редакции, и записи на этих кассетах становились первыми новостями. Они устраивали свой маленький мир так, что большой мир боялся их больше, чем цунами, потому что в отличие от цунами их нападение нельзя было предсказать и от него нельзя было укрыться. Большинство из них даже не интересовало, что этот маленький мир является всего лишь частью большого мира. И уж точно об этом почти никто не знал в мире большом.

Они редко встречались и редко говорили по телефону, однако благодаря большому миру у них был надежный источник связи. Почти надежный, если не считать, что кто-то из контактов мог находиться под контролем. Они никогда не использовали настоящих имен, не называли места и времени встречи – они жили согнувшись, потому что большой мир тратил все новые миллиарды, чтобы они не смогли расправить плечи.

«Эта осень пока что приносит неплохой урожай, брат мой. Каждый новый неуклюжий шаг большой обезьяны приводит в наши ряды новых сторонников. Мы считаем, что есть все основания для реализации сценария, который мой брат читал мне при нашей последней встрече. Я знаю, что ты очень занят и не любишь путешествовать, но доверься моему слову – это стоит того, чтобы рискнуть. Время и место? Любящий тебя брат».

«Здравствуй, брат мой. Конечно, мои люди встретятся с тобой в гостинице, где ты ночевал на второй день после главного дня. Твой брат».

Аслан не мог рисковать, потому что за ним почти наверняка следили. Если здешние, то не напрямую, а через кого-то, если русские, то тоже через кого-то. Соединенное Королевство при всей своей слабости и нерешительности было не той страной, где можно было взорвать машину с одним из самых известных политэмигрантов. Поэтому встречались они в гостиничном номере, снятом на подставное лицо. Шакалы не могли узнать, о чем они будут говорить, но они догадаются, что встреча была, а это уже большая новость в их шакальем мире. Многих людей эта новость займет работой на месяцы вперед, а это значило, что причина для встречи должна быть очень весомой. А ведь он даже не знал, кого увидит в номере, когда откроет дверь.

– Салям алейкум. – Обычный гостиничный номер. Безликий мужчина встал навстречу.

– Я слушаю тебя. – Незнакомец выглядит как европеец, акцент похож на польский или западно-украинский.

– Ахмед сказал, что ты станешь доверять мне, если посмотришь мне в глаза. – Да, это пароль для встречи.

– Я всегда смотрю людям в глаза.

– Да, Ахмед сказал, что ты так ответишь.

– Садись, – Аслан показал рукой на диван, сам сел в кресло. – Я слушаю тебя.

– Ахмед сказал, что знает, как завалить кабана, – Аслан, не отрываясь, смотрел в глаза незнакомцу – понимал ли тот, о чем говорит? Незнакомец говорил по-заученному, и ничто в его лице не выдавало страха.

– Ты знаешь, кто я? – спросил Аслан, перейдя с английского на русский.

– Да.

– Ты знаешь, кто такой Ахмед?

– Думаю, что знаю. Но не спрашивай меня – не скажу, – все тот же непонятный акцент. Собачий язык – не родной для него. Аслан решил оставить последнее заявление без внимания.

– И Ахмед говорит, что знает, как завалить кабана?

– Да. Ахмед сказал, что кабан очень большой и дикий зверь. Если завалить кабана, будет много шума. Будет очень много шума. Этот шум может повредить тебе. Поэтому последнее слово за тобой. И деньги. Эта охота дорого стоит. Ахмед сказал, что ничего не надо объяснять, потому что все будет по твоему плану. Но ты должен принять решение.

– Детали обсуждать с кем? – спокойный голос, полузакрытые глаза. Очень немногие, те, кто по-настоящему близко знали Аслана, могли почувствовать, как закипает в его жилах почти застывшая кровь, как в следующее мгновение этот развалившийся в кресле человек может начать гортанным голосом выкрикивать команды, ведущие людей под пулеметный огонь. Мало было тех, кто мог это почувствовать, и еще меньше осталось. И вот пришло время расплаты. Все тот же тихий вкрадчивый голос.

– Ахмед сказал, что со мной. Если со мной что-то случится, он даст тебе знать. Я буду здесь через две недели, та же гостиница, тот же номер, то же время. Ахмед сказал, что еще один раз можно. Ты сможешь дать ответ через две недели?

– Смогу. Как тебя называть?

– Меня зовут Милош.

– Хорошо. Увидимся.

«Угадал», – подумал Аслан, выходя из номера, и первый раз за последнее время позволил себе улыбнуться. Он гордился своим умением разбираться в акцентах и диалектах. Однажды, в 98-м, это спасло ему жизнь, когда русские бараны под видом араба подослали к нему убийцу. Аслан сам перерезал ему горло. Странно думать об этом, когда идешь по мягкой ковровой дорожке и улыбаешься приветственно горничной: “Good morning”. Он знал, какой ответ даст через две недели. Он знал этот ответ сейчас. Русский кабан умрет, потому что такова воля Аллаха. И Аллах доверил ему, Аслану, решить судьбу этого кабана.

Разные дороги ведут в разную Москву. И если ехать по ним в город с севера, с востока, а то и с юга, то хоть зимой, хоть летом попадаешь в город – серый. Дома огромные один на другой налегают, улицы широкие, по четыре ряда автомобильных в каждую сторону, а все равно все серое, завидовать нечему. Как все высыпают из своих нор поутру – кто в школу, кто на работу, – давятся в автобусах, давятся в метро, чтобы вечером все то же самое – и назад, побыстрее к телевизору. И какая разница между Москвой и любым областным городом? Еда – та же, «Макдоналдсы» – те же, и по телевизору одно и то же показывают. Зачем тогда в эту Москву все попасть хотят? Неправильный вопрос, нет на него ответа. А правильный ответ на правильный вопрос звучит так: не в эту Москву хотят попасть, а в другую, которую как раз показывают по телевизору. В которой можно каждую пятницу стать миллионером, а каждую субботу найти клад на поле чудес, где тебя вдруг назначают певицей или другой народной любимицей, где хоть и не ходят по улицам, но есть почти настоящие олигархи, и где тебе за бесплатно отремонтируют кухню в квартире, если напишешь правильное письмо. Все можно получить в этом городе, если умеешь крутиться и вертеться, сосать и лизать, и не чувствуешь вони, не зажимаешь брезгливо нос. Здесь каждую минуту дьявол заключает сделки – большие, и малые, и очень большие, а очередь не уменьшается, потому что душа – она совсем почти бесполезная субстанция, потеряешь и не почувствуешь, а почувствуешь – так вот их, церквей, теперь сколько, заходи, покайся, и скажет тебе батюшка, что Бог простил. «Не согрешишь – не покаешься» – вот как в старину говорили, так вот и отдают душу – кто за славу, кто за грош, а кто и вообще по глупости. Не уменьшается очередь. И в отличие от других развивающихся рынков, предложение сильно превышает спрос. А то каждый бы так – приехал, помыкался пару лет в съемной квартире в Бирюлеве, и на тебе – звезда. Тут-то вся хитрость дьявольская и сокрыта. Контракт уж очень хитро составлен: душу отдаешь сегодня, а тебе взамен что-то только послезавтра. Да и то безо всяких гарантий.