Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы - Рустам Максимов

Чёрт, силовое поле, – сообразил бывший пограничник, упершись руками в зеленоватый свет. – Канат отрезало словно ножом… Фантастика, да и только… Так, а что с рацией? Работает или нет?

Заступая утром на вахту на вершине пирамиды, самый первый из наблюдателей брал с собой бинокль и заранее заряженный от аккумулятора «кенвуд». Второй «кенвуд» постоянно находился в лагере, в распоряжении Алексея Федоровича, из-за проблем с сердцем назначившего самого себя бессменным поваром. Отвлекаясь от темы, скажем, что Алексей Федорович оказался прекрасным поваром, умудряясь готовить даже один и тот же вид рыбы несколькими разными способами, за что народ был готов носить пенсионера на руках.

Благодаря наличию пары раций наблюдатель мог в любой момент сообщить об обнаружении чего-либо интересного, а также был в курсе походов землян по острову. Правда, следует заметить, что никто из дежурных ни разу не углядел на горизонте ничего стоящего, ради чего можно бы объявлять тревогу. Изо дня в день земляне любовались бескрайним океанским простором, дымящимся вулканом на севере и тройкой соседних островов, на одном из которых успели прожить целую неделю.

Разобраться, работает рация или нет, Северьянов не успел. События развивались, словно в известном фантастическом фильме, где сценаристы использовали идею телепортации с помощью транспортных колец. Только, в отличие от «Звездных врат», здешнее транспортное кольцо оказалось единым монолитом, за долю секунды опустившееся сверху вниз. Секундная вспышка, показавшаяся Артему вечностью, всплеск непередаваемых ощущений тела, и зеленоватое силовое поле бесследно исчезло, словно его и не было.

– Нет, только не это, – прошептал бывший пограничник, безумным взглядом сканируя помещение, где очутился не по своей воле. Помещение скудно освещалось с помощью нескольких небольших панелей, испускавших приятный матовый свет. Наконец, глаза постепенно привыкли к полумраку, и Северьянов почувствовал, что его накрывает волна паники. Прямо как тогда, в госпитале, когда он очнулся от наркоза в абсолютной темноте и не сразу сообразил, что у него полностью забинтована голова. – Черт, черт, черт…

Ноги подкосились сами собой, Артем так и сел там, где стоял, на краю полукруглой платформы. Дрожащими руками раз за разом жал тангенту «кенвуда», пытаясь сначала вызвать своих товарищей, потом тупо переключал канал за каналом, но так и не нашел в эфире ни одного собеседника. Повезло еще, что умудрился не уронить рацию и не разбить ее о гранитный пол, иначе все закончилось бы намного печальнее.

Позднее Северьянов не мог сказать, сколько времени он просидел на краю платформы, невидящим взором пялясь в соседний телепорт, стоявший у противоположной стены, метрах в двадцати от него. Просто сидел и смотрел на точно такой же инопланетный девайс, как и тот, что закинул его черт знает куда. Сидел, пытаясь собраться с мыслями, и долгое время никак не мог этого сделать. Не исключено, что телепортация оказала не самое лучшее влияние на организм человека, притормозив работу головного мозга.

Спустя, наверное, пару часов бывший пограничник окончательно пришел в себя и занялся осмотром того помещения, куда угодил благодаря своему собственному любопытству. Первым делом изучил все четыре телепорта, стоявшие друг напротив друга, на предмет активировать хотя бы один из них.

Стараясь не думать о том, что любой из этих девайсов с легкостью может закинуть его к черту на кулички в прямом смысле этого слова, Артем один за другим вскрыл все четыре тайных лючка. Тщетно – ни один из четырех экранов не засветился, как тот, что остался далеко на острове. Догадаться, что ни один из телепортов не работает, было, как говорится, делом техники.

Все еще не теряя надежду на чудо, Северьянов метр за метром исследовал зал, где стояли инопланетные девайсы. Зал, надо сказать, произвел впечатление, прежде всего, своей необычной архитектурой со стрельчатым потолком и полным отсутствием окон или дверей.

Не обнаружив ни одной двери, ведущей хоть куда-нибудь, бывший пограничник в первый момент полностью растерялся. Затем, вспомнив, каким образом ему удалось нащупать тот самый скрытый лючок, принялся вручную изучать все вертикальные поверхности, до которых смог дотянуться. Увы, ни одного намека на утопленные в стенах лючки, двери, ворота либо какие-нибудь другие технологические отверстия.

Подавив еще один приступ паники, Артем принялся изучать горизонтальную поверхность, проще говоря, прощупывать гранитный пол. Спустя какое-то время Северьянову показалось, что ему наконец-то улыбнулась удача – в полу обнаружился большой квадратный люк из какого-то странного материала. К сожалению, не увенчалась успехом попытка найти механизм, который открыл бы этот люк.

Все еще не теряя надежду на спасение, бывший пограничник продолжил ползать по гранитным плитам и в течение следующего часа обнаружил еще три подобных люка. Нашел – и три раза подряд потерпел фиаско, пытаясь разгадать, как открыть хотя бы один из люков. Ни тебе ручек, ни скрытых пружин, пультов управления или чего-нибудь такого, что, по идее, должно было открывать люки.

По всему выходило, что все четыре люка имели дистанционное управление, либо закрывались извне, что означало… Неминуемую смерть для запертого без воды и пищи человека, вот что это означало. Да, в зале ощущался приток свежего воздуха, проникавшего в помещение откуда-то из-за десятиметрового потолка, но одним воздухом сыт не будешь.

Как уже говорилось выше, Северьянов ни капельки не боялся смерти. Но очень не хотел медленно и мучительно уходить в мир иной из-за жажды и голода, будучи фактически заживо замурованным черте где. Уж лучше погибнуть в бою, лучше быть разорванным на кусочки взрывом снаряда, чем медленно сходить с ума от ощущения полной безысходности.

Выход, в принципе, имелся, и он заключался в маленьком трофейном револьвере, который покоился у Артема в кармане шортов. Поэтому бывший пограничник решил тянуть отпущенное ему время до конца, морально подготовить себя к неизбежному, затем просто нажать на спусковой крючок. А что делать, если оказался в полностью безвыходной ситуации, и никто тебе не поможет?

Позднее бывший пограничник не смог сказать, сколько суток он провел в зале телепортации. Может, трое суток, может, намного больше. Взятая с собой вода в литровой фляжке закончилась на вторые сутки, после чего Северьянов перестал следить за ходом времени. Просто лежал в полумраке, экономил силы, вспоминал события своей жизни, готовясь предстать перед Создателем.

Несколько раз впадал в беспамятство, и в один из таких моментов Артему послышались отдаленные звуки речи на неизвестном языке, почудился гул работавших где-то поблизости каких-то механизмов. Потом кто-то выругался на чистейшем русском языке, загнул, что называется, от души.

– Чудно: призраки ругаются матом, по-русски, – потрескавшимися губами прошептал Северьянов. Засмеялся, переворачиваясь на бок, и замер, уставившись на ближайший из квадратных люков – над люком хорошо просматривался столб света. Над тремя другими – тоже. – Стоп… Свет!!!

Собрав остатки сил, бывший пограничник подполз к ближайшему люку, с запоздалым изумлением сообразив, что тот сделан из прозрачного материала, пропускающего свет, словно стекло. Еще большее изумление вызвала увиденная внизу картина, которая просто не умещалась в сознании.