Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше - Стивен Пинкер

Месть — это позыв в прямом смысле слова. В одном из экспериментов в тот момент, когда участник готовится нанести удар возмездия, аппарат ломается (не без помощи экспериментатора), так что он или она не может довести дело до конца. Все испытуемые затем принимали участие в фиктивной дегустации вина. Те, кому не удалось отомстить, выпивали гораздо больше, словно чтобы утопить свое горе[1513].

Нейробиология мести начинается с контура ярости в проводящих путях, связывающих средний мозг с гипоталамусом и миндалиной. Контур ярости побуждает пострадавшее животное нападать на ближайшего вероятного обидчика[1514]. У людей система может получать информацию изо всех областей мозга, включая височно-теменной узел, который регистрирует, намеренно или случайно был причинен вред. Затем контур ярости активирует островок, который возбуждает ощущения боли, отвращения и гнева. (Напомним: островок активируется, когда человек чувствует, что сосед его обделил[1515].) Это неприятные ощущения, и мы знаем, что животные стараются избегать электростимуляции контура ярости.

Но потом мозг может перейти в другой режим обработки информации. Поговорки «Месть сладка», «Не злись, но разозли обидчика» и «Месть — блюдо, которое подают холодным» можно считать гипотезами нейробиологии эмоций. Они предполагают, что характер активности мозга способен меняться, переключаясь с мучительного гнева на хладнокровное и доставляющее удовольствие преследование добычи. И как часто случается, народная нейробиология права. Группа ученых во главе с Домиником де Кервеном провела эксперимент, который иногда называют «Игра в доверие». Испытуемый доверял некую сумму денег другому участнику, который инвестировал их для получения прибыли, а затем или делился ею с инвестором, или оставлял все себе[1516]. Участники, которых обманули, получали возможность оштрафовать мошенника, хотя иногда им предлагали платить за эту привилегию. Пока они раздумывали, стоит ли воспользоваться предложением, ученые сканировали их мозг. Оказалось, что в этот момент зажигалась та же область полосатого тела (центр поисковой системы), которая возбуждается, когда человек жаждет никотина, кокаина или шоколада. О да, месть сладка. Чем ярче светилось на мониторе полосатое тело, тем большую сумму человек готов был заплатить за возможность наказать мошенника, а значит, это возбуждение отражает настоящее желание — то, за что человек готов платить. Когда участник соглашался с предложением, зажигалась орбитальная и вентромедиальная кора — область мозга, взвешивающая плюсы и минусы различных действий; в данном случае она, скорее всего, оценивала стоимость мести и удовлетворение, которое та подарит.

Чтобы отомстить, нужно отключить эмпатию, и этот процесс тоже можно увидеть, исследуя мозг. Немецкий нейропсихолог Таня Сингер и ее коллеги провели похожий эксперимент, в котором доверие участников — мужчин и женщин — было либо вознаграждено, либо обмануто другим испытуемым[1517]. Затем участники получали легкий удар током по пальцам и наблюдали, как бьют током надежного партнера или же обманщика. Когда боль причиняли достойному доверия партнеру, участники буквально чувствовали ее: при виде страданий хорошего парня (или девушки) в их мозге зажигалась та же часть островка, которая возбуждалась, когда они сами ощущали воздействие электротока. Если же удар доставался обманщику, женщины не могли выключить эмпатию: их островок по-прежнему светился сочувствием. А вот сердца мужчин ожесточались: их островок оставался темным, но зажигались полосатое тело и орбитальная кора — знак того, что цель определена и достигнута. Причем яркость, с которой зажигались эти структуры, была пропорциональна силе, с какой участники хотели отомстить. Результаты эксперимента подтверждают мнение последовательниц «феминизма различий», таких как Кэрол Гиллиган, о том, что мужчины больше склонны к карательному правосудию, а женщины — к милосердию[1518]. Авторы исследования тем не менее замечают, что женщины могут чувствовать отвращение к физическим наказаниям, а если возмездие принимает форму штрафа, критики или остракизма, способны быть не менее мстительными[1519].

Невозможно отрицать хладнокровное сладкое удовольствие, которое доставляет месть. Негодяй, получающий заслуженную кару, — вечный архетип, и не только Грязный Гарри чувствует, что день прошел не зря, если плохой парень получил по заслугам. Один из моих любимых моментов — сцена из фильма Питера Уира «Свидетель». Харрисон Форд играет агента под прикрытием, которому приходится жить с семьей амишей в сельском уголке Пенсильвании. Однажды, одетый как амиш, он везет семью в город на повозке, и по дороге какие-то паршивцы начинают их оскорблять. Подтверждая свое миролюбие, амиши сносят оскорбления, даже когда один из хулиганов насмехается над почтенным отцом семейства. Персонаж Форда, на голове которого красуется соломенная шляпа, медленно закипает, поворачивается к наглецу и, к удивлению шайки и к удовольствию кинозрителей, сбивает его с ног одним ударом.

~

Почему это безумие называют отмщением, расплатой? Хотя наша психотерапевтическая культура представляет жажду мести как болезнь, а прощение — как лекарство, позыв к мести выполняет безусловно разумную функцию: сдерживание[1520]. Дэйли и Уилсон поясняют: «Чтобы сдерживание было эффективным, нужно убедить врага, что любая его попытка отстоять свои интересы за ваш счет приведет к суровому наказанию, что его агрессивный маневр завершится для него чистыми убытками и лучше бы ему не рисковать»[1521]. Возмездие как метод сдерживания существует не просто потому, что «так уж сложилось», его необходимость не раз демонстрировалась в математических и компьютерных моделях эволюции сотрудничества[1522].

Некоторые формы сотрудничества объяснить легко, когда перед нами родственники, или супруги, или члены одной команды, или закадычные друзья с общими интересами. Что хорошо для одного, хорошо и для другого — нечто вроде симбиоза здесь в порядке вещей. Труднее объяснить сотрудничество, когда интересы людей хотя бы частично расходятся и каждый хочет использовать себе на пользу готовность другого сотрудничать. Простейший способ смоделировать такое затруднение — игра с положительной суммой, известная как дилемма заключенного. Представьте себе серию сериала «Закон и порядок», в которой двух сообщников содержат в разных тюремных камерах, явных улик против них нет и прокурор каждому предлагает сделку. Если один из них свидетельствует против сообщника («предает»), в то время как тот сохраняет верность («сотрудничает»), предателя выпустят на свободу, а сообщника посадят на 10 лет. Если каждый из них предаст и даст показания против сообщника, оба отправятся в тюрьму на шесть лет. Если оба сохранят верность («сотрудничают»), прокурор сможет обвинить их только в менее опасном преступлении и они выйдут на свободу через шесть месяцев. Рис. 8–5 показывает так называемую платежную матрицу дилеммы; выбор и выигрыши первого заключенного (кличка Левша) напечатаны черным, второго (кличка Брут) — серым.