Эхо прошлого - Диана Гэблдон

в мундир офицер и спросил — сквозь шум его было едва слышно:

— Кто-нибудь видел громадного рыжего засранца, который пресек атаку врага?

Люди зашептались и принялись оглядываться.

Всадник спешился и, намотав поводья на ветку, пошел сквозь ряды раненых ко мне.

— Кем бы он ни был, у него яйца с десятифунтовое пушечное ядро, — заметил мужчина, чью щеку я зашивала.

— И они заменяют ему мозги, — пробормотала я.

— А? — Он удивленно скосил на меня глаза.

— Ничего. Потерпите еще немного, я почти закончила.

* * *

Ночь выдалась адская. Некоторые раненые до сих пор лежали в оврагах и рытвинах рядом с убитыми; судя по крикам, бесшумно вышедшие из леса волки не делали различий между мертвыми и еще живыми. В палатку, где лежал Джейми, я вернулась почти на рассвете. Осторожно, чтобы не разбудить, подняла полог, однако Джейми уже не спал. Свернувшись калачиком на своей стороне палатки и подложив под голову одеяло, он смотрел на вход. Увидел меня и слабо улыбнулся.

— Трудная ночь, саксоночка? — хриплым от холода и долгого молчания голосом спросил он.

В палатку просочился туман, желтоватый от света фонаря.

— Бывало и хуже. — Убрав с лица Джейми прядь волос, я внимательно его осмотрела. Испарины на исказившемся от боли лице не было, да и кожа на ощупь оказалась прохладной, ни следа жара. — Ты не спал? Как себя чувствуешь?

— Немного боюсь. Немного тошнит. Но ты пришла, и мне лучше. — Он скривил рот — видимо, улыбнулся.

Я приложила пальцы к его шее. Сердце билось ровно, и я вздрогнула, вспомнив ту женщину на поле.

— Ты замерзла, саксоночка, — сказал Джейми, заметив мое движение. — И устала. Поспи, я подожду.

Разумеется, я устала. Возбуждение, вызванное битвой и ночной работой, быстро схлынуло, по телу расползалась слабость. Но я прекрасно знала, чего ему стоили часы ожидания.

— Это не займет много времени, — заверила я. — Лучше разобраться с твоей раной сейчас.

Я разложила маленький столик, который принесла из операционной палатки, и поставила рядом. Взяла бутылку драгоценного опия и отлила в чашку примерно дюйм темной пахучей жидкости.

— Медленно выпей это, — сказала я, вложив чашку в его левую руку. А сама принялась раскладывать необходимые инструменты так, чтобы они лежали по порядку и как можно ближе. Еще раньше я хотела попросить о помощи Лестера, но он буквально засыпал стоя, качаясь как пьяный, и я отправила его отдыхать.

Маленький, недавно заточенный скальпель. Банка со спиртом, в которой свернулись, подобно змеям, нити для перевязывания сосудов — каждая с крохотной изогнутой иглой на конце. Еще одна банка с вощеными сухими нитями для перетяжки артерий. Целый букет щупов, протертых спиртом. Хирургические щипцы. Ранорасширитель с длинной ручкой. Изогнутый держатель для обрезанных артерий. Хирургические ножницы с короткими кривыми лезвиями и удобной ручкой, сделанные по заказу специально под мою руку ювелиром Стефаном Морэем. Ну, почти по заказу. Я настаивала, что ножницы должны быть простыми, — чтобы легче их чистить и дезинфицировать. Стефан обязался сделать их незамысловатыми и удобными, но не утерпел и слегка приукрасил: на одной из ручек имелся длинный закругленный выступ под мизинец — чтобы надавливать с большей силой, — и вот там ювелир изобразил тоненький бутон в окружении листьев. Каждый раз, доставая ножницы из футляра и глядя на тяжеловесные лезвия на одном конце и на изящное, украшенное закругление на другом, я не могла удержаться от улыбки.

Полоски хлопчатобумажной марли и плотного льна, корпия, красный и липкий от сока драцены лейкопластырь. Миска со спиртом для дезинфекции, емкости с корой хинного дерева, толченым чесноком и тысячелистником, необходимыми для перевязки.

— Ну вот, — удовлетворенно сказала я, в последний раз окинув взглядом инструменты. Все должно быть наготове, ведь я работаю одна, если что-либо забуду, никто это мне не подаст.

— Как-то многовато приготовлений для удаления одного несчастного пальца, — заявил Джейми из-за моей спины.

Я обернулась. Он лежал, опершись на локоть, и наблюдал за мной; опий остался нетронутым.

— Разве ты не можешь оттяпать его ножом, а потом прижечь раскаленным железом, как делают полковые хирурги?

— Могу, конечно, — сухо сказала я. — Но, к счастью, у нас достаточно времени, чтобы сделать все как следует. Поэтому я и заставила тебя подождать.

Он хмыкнул и без воодушевления окинул взглядом ряды инструментов. Похоже, ему предстоящее казалось медленной ритуальной пыткой, а не продуманной хирургической операцией.

— Я хочу, чтобы ты потом смог пользоваться этой рукой, — твердо сказала я. — Чтобы не было инфицирования, нагноения, грубого уродства и — Бог даст — боли, после того как все заживет.

Джейми удивленно поднял брови. Он не жаловался, но я была уверена, что его правая рука с этим проблемным четвертым пальцем время от времени болела, — начиная с тех самых пор, как этот палец ему сломали в Уэнтвортской тюрьме, куда Джейми попал еще до восстания Стюарта.

— Уговор дороже денег. Пей. — Я кивнула на чашку.

Он поднял ее и неохотно сунул туда длинный нос, ноздри дернулись от приторного запаха.

— Меня от этого стошнит.

— Ты от этого заснешь.

— Мне будут сниться кошмары.

— Не важно. Главное, чтобы во сне ты не охотился на кроликов, — заверила я его.

Джейми невольно рассмеялся.

— Оно на вкус похоже на то, что соскребают с лошадиных копыт.

— И когда ты в последний раз лизал лошадиные копыта? — уперев руки в бока, спросила я и послала ему полуугрожающий взгляд, годящийся для запугивания мелких бюрократов.

Он вздохнул.

— Ты серьезно?

— Да.

— Ладно. — Одарив меня укоризненным взглядом долготерпеливого мученика, он запрокинул голову и одним махом влил в себя содержимое чашки.

— Я ведь сказала — пей медленно, по глоточку. Стошнит — заставлю слизать с пола.

Пустая угроза, учитывая месиво из грязи и травы под ногами, но Джейми сжал губы, зажмурился и упал на подушку. Дышал он тяжело и то и дело непроизвольно сглатывал. Я принесла низкий табурет и села у кровати, ожидая, когда подействует опий.

— Как ощущения? — спросила я через некоторое время.

— Тошнит. — Он приоткрыл один глаз — в узком просвете век мелькнула голубая радужка, — посмотрел на меня, застонал и снова зажмурился. — Словно с обрыва падаю. Очень неприятное ощущение.

— Попытайся подумать о другом. О чем-нибудь приятном. Отвлекись.

Он нахмурился на миг и попросил:

— Встань ненадолго.

Я встала, не понимая, что он задумал. Джейми открыл один глаз, потянулся ко мне здоровой рукой и ухватил за зад.

— Вот, это лучшее, о чем я мог подумать. Подержусь за твой зад — и сразу же успокаиваюсь.

Я засмеялась и подошла так близко, что его лоб уперся в мое бедро.

— По крайней мере, это