Сновидения - Яркая Дэйзи

загадочно протянул он. — Мать всегда приходит на зов женщин и заключает сделки только с ними, — говорил он с такой интонацией, словно запрещал задавать лишние вопросы. — Но ей не интересна договорённость с одним человеком, нужно больше женщин, чтобы утолить голод. Поэтому она делает всё, чтобы заключить сделку на несколько поколений и передать дары по праву крови.

Я вспомнила все отрывки из дневника матушки, в голове у меня сразу сложились все детали.

— Чем я должна расплатиться? — задала смелый вопрос, заглянув в глаза недоброму обитателю. — Ведь за любые дары, полученные из рук Матери, придётся заплатить.

Незнакомец, довольный моими словами, радостно просиял.

— Своей жизненной силой, — ответил он, и по моему сердцу прошёлся лёд. — Когда закончатся силы, то и жизнью. Произойдёт это сразу или в глубокой старости — загадка. Всё зависит от того, сколько времени тебе отведено, да как жадно ты растрачивала блага, — недобрый спутник сделал паузу, дав мне время, чтобы поразмыслить. — На тебе всё закончится, — сказал он пугающим голосом. — Согласно договорённости — ты станешь последней. Именно поэтому Матери необходимо, чтобы ты родила девочку и продлила договор.

Я заговорила слабым голосом, всё ещё не веря в происходящее:

— Что мне делать?

— Неужели решила довериться мне? — воскликнул мальчишка. — Это приятно, даже очень! Ты такая милая и очаровательная, так бы и съел тебя. Но я, как истинный джентльмен, не ем женщин, которые мне понравились, — закончил он, плутовато опуская и поднимая взгляд.

Я на короткий миг прикрыла глаза.

— Расскажешь?

— Обхитри её. — Он судорожно облизнул губы и продолжил чуть слышно. — Мать обязана исполнить твоё самое сокровенное желание и осчастливить. Докажи, что она не реализовала часть своей сделки. Тогда ритуал не завершится, и твоя жизнь будет при тебе. Пока что. Останется только не перезаключить контракт по новой. — Мальчик решительно сделал шаг навстречу, и я неосознанно отшатнулась назад. — Твои жизненные силы не вернуть, ты уже слабеешь, но залатать дырявое корыто ещё можно. — Он ласково качнул головой, заметив мой акт отступления. — Уничтожь проводник и спаси своё тело по ту сторону.

— Что за проводник?

— То, что связывает тебя с этим миром. — Он протянул руку, разжав сухую ладонь, и я уставилась на знакомую веточку лаванды.

От страха у меня перехватило дыхание.

— Если я его уничтожу, тогда… всего этого больше не будет? Сновидения закончатся? — Осознание остриём пронзило моё сердце, и у меня в глазах застыло отчаяние. То, чего я так сильно боялась, могло сбыться.

— Конечно! — громко ответил недобрый обитатель. — Твоя связь с мирами будет оборвана, и ты больше не сможешь открывать двери. — Существо посмотрело так, словно вело беседу с неразумным созданием. — Ты должна отказаться от ритуала как можно скорее. — На этих словах я ощутила, как таинственный мир грёз начал медленно сгущаться и выталкивать из своих владений, постепенно разрушаясь на маленькие осколки, как и моё опечаленное сердце.

Я на короткий миг зажмурилась и с трудом сдержалась от порыва нежеланных слёз, задав тихо вопрос, который не давал покоя:

— Ты сказал, что наши интересы совпадают. Какая тебе выгода от того, что я разорву сделку? — с трудом зашевелила я губами и вновь взглянула на мальчишку, чей силуэт терял привычные краски. Неужто между недобрыми обитателями была вражда?

Ответ не заставил себя долго ждать.

— Я схожу с ума, когда она в ярости, — очаровательно протянуло существо перед тем, как окончательно исчезнуть, и я не смогла понять, было ли в его словах притворство.

Часть 8 «Бегство» [конец № 1 части]

Дни тянулись один за другим, липкой паутиной переплетаясь в унылую композицию, от которой и ветер крепчал, и тучи сгущались на небе, и душа холодела. Лавандовый проводник я отыскала сразу, как проснулась, и спрятала в самом дальнем, потайном уголке квартиры — не хватило воли его выбросить и навсегда похоронить всё то, что связывало меня с грёзами. Стоило подумать о том, как милый Кёджуро больше мне не улыбнётся, руки дрожали, сердце мучительно сжималось, а душа проливала горькие слёзы.

— Когда я была совсем крохой, моя маменька говорила, что глициния защищает людей от злых духов, — ласково бормотала старушка Микото, смахнув морщинистой рукой со стола невидимые пылинки. — Да и, ах, какой чудесный запах! Букет такой ароматный! — она с ностальгической любовью осмотрела аккуратно срезанные веточки глицинии.

— Вкусно пахнет. — Я отхлебнула травяного чая с липой и вгрызлась в крендель. — Но их запах мне нравится больше. — И указала пальцем на горку маковых булочек.

Таинственный мальчишка оказался прав — проводник вытягивал из меня всю энергию. Стоило убрать его, как вернулись аппетит и бодрость, да глаза заискрились жизнью и светом — о последнем говорила Микото. Правда, если и была я свежа и бодра на лицо, то глубоко внутри всё кровоточило и изнывало с тоскливым воем. Я скучала по Кёджуро, думала о Санеми — как они поживали? Что с ними происходило в сновидениях, возможно, по ту сторону — в родных мирах, если таковые существовали? Ещё пару раз, засыпая, мне удавалось наткнуться на двери — они сладко манили, переливались золотистым светом, зазывали к себе загадочной песней. Но как бы мне ни хотелось, приблизиться я не посмела, но и развернуться и уйти духу не хватило. Так и оставалась наблюдать за мечтой, до которой было рукой подать, ощущая, как внутри рушились добрые и светлые замки. После последних не осталось ни руин, ни следов человечества — только зловонное и горькое одиночество, сковавшее меня цепями. Такими же холодными, как несправедливая реальность, в которую меня невольно окунули с головой. Хотелось на короткий миг развернуться, позабыть обо всех ненастьях и кинуться в объятия сладостных грёз, которые только этого и добивались, хищно выжидая.

— Дорогая… — раздался скрипучий голос. — Что тебя беспокоит? Я же вижу, как твоё маленькое сердечко мучается, — успокаивающе заговорила ласковый цветочек — старушка Микото. В такие моменты её речи были похожи на ромашковый чай с ложкой варенья из одуванчиков — тёплые и родные. Она осторожно погладила меня по голове своей маленькой, иссушенной ладонью — и когда моя сердечная старушка стала такой крохотной? Её пальцы слабо дрожали, и я понимала, что далеко не от волнения. Мне не нужно было видеть, чтобы осознать, как Микото стремительно слабела, словно нечто иное вытягивало из неё все жизненные силы.

— Беспокоит, — сказала правду я и слабо улыбнулась. — Правда, совсем чуть-чуть, — уже слукавила я.

— Хорошо, милая, — заговорила соседка и неожиданно раскашлялась, содрогнувшись всем телом. — Помни, что я всегда буду на твоей стороне, — слабо продолжила