Холодный ветер среды - Соня Субботина

напоминала ей о счастливых временах до операции и помешательстве родителей на контроле и безопасности. Но сегодня Настя чувствовала, что день должен, просто обязан быть особенным. Семнадцать исполняется лишь раз в жизни, впрочем, как и двадцать или тридцать четыре, но Никольская не думала об этом. Еще пару дней назад она одолжила у Иры пару кистей и одну из палеток с тенями, которые подруга притащила с собой целых пять штук (неудивительно, что у нее чуть не случился перевес).

Тени не хотели ложиться ровным слоем и сильно плешивили. То ли Настя растеряла сноровку, то ли тяжелый Ирин «люкс» оказался не таким уж и тяжелым, надо было все же брать палетку от Джеффри Стара. Вот как всегда, когда хочешь побаловаться перед сном, даже пальцами в два мазка получаешься голливудской красоткой, а когда действительно нужно выглядеть красиво, выглядишь как пятилетняя девочка, стащившая у мамы косметичку. Настя выдавила из тюбика на палец немного блесток и припечатала их поверх теней, после чего вынесла свой вердикт: сойдет. Глиттер мог спасти любой, даже самый безнадежный макияж. Какая разница, если тени пятнами или стрелка кривая, когда сияние отвлекает на себя все внимание?

«Главное, чтобы Ира сегодня решила вдруг не краситься, тогда точно никто не заметит, что у меня руки кривые», – подумала Никольская, покидая свою комнату.

Выйдя на улицу, Настя заметила идущих вместе Максима и Иру и тут же пожалела, что живет не в одном блоке со своим другом. Печаль из-за этого стечения обстоятельств и неугодного Никольской распределения по комнатам смогла ненадолго развеять вчерашняя небольшая вечерняя прогулка, когда Максим согласился ее проводить. А потом стало еще грустнее и обиднее, чем было до, потому что Настя по глазам видела внезапный порыв Максима, а потом… а потом Черный просто по-тупому слился, оставив ее наедине с зудящим где-то в мозгу вопросом: ну что, ну что она опять сделала не так?

За пять лет и парочку театральных студий Настя успела пройти путь от деревьев и пажей до Золушек и Джульетт. Она никогда не думала, что может стать заложницей одной роли, но все же попала в эту ловушку. Правда, не на сцене, а в жизни. Видимо, для Максима она навсегда останется девочкой из дома напротив, соседкой по парте и маленьким гуманитарием, мечтающим о сцене, но никогда не станет любимой девушкой и человеком, с которым он захочет провести всю оставшуюся жизнь. Невзаимность убивала.

А так хотелось внезапно поцеловать, перемазать своей красной помадой, затащить к себе в комнату под предлогом дать пару ватных дисков и мицелярку, чтобы убрать следы небольшой шалости, а потом так и не отпустить до утра, чтобы нарушить еще парочку правил этой школы.

Максим с Ирой что-то активно обсуждали, но стоило им заметить замершую около блока подругу, они тут же умолкли. Настя почувствовала, как лучшая подруга всадила ей нож в спину и провернула его минимум семнадцать раз.

Завтрак прошел как обычно, то есть совсем как обычно, Максим с Ирой делали вид, будто сегодня самый обычный день. Черный даже не заметил, что Настя встала с утра пораньше, чтобы накраситься, и сменила свои вечные шорты с футболками на платье. Никольская взгрустнула и посчитала неуместным говорить Саше о своем дне рождения. Ну да, самая обычная среда, совсем ничего примечательного. Аппетит тут же пропал, она отнесла поднос с совсем нетронутой едой.

Перед занятиями Настя забежала к себе в комнату за небольшим пакетом с шоколадками «Аленка», которые привезла из России. В начале первой пары Никольская подняла руку и дождалась, пока Джессика даст ей слово.

– У нас в России есть одна небольшая традиция. Когда у кого-то день рождения, он приносит в школу конфеты или другие сладости. Я принесла шоколад, я могу раздать?

– С днем рождения! Да, конечно, можешь, – ответила Джессика.

Настя подошла к каждому. Пара людей отказались от шоколада, сославшись на аллергию.

«Ну и фиг с вами», – подумала Никольская.

Перед Максимом она ненадолго подзависла. Вредность кричала пройти мимо и протянуть «Аленку» следующему человеку, но здравый смысл твердил, что спектаклям место на сцене, а не в учебной аудитории. В итоге победил второй.

Обе пары все мысли Насти занимала послеобеденная поездка на шоколадную фабрику, которая обещала сделать семнадцатилетие сладким и незабываемым. В начальной школе их класс возили на экскурсию на завод «Красный октябрь», но воспоминания о бесконечных лентах с ровными рядами конфет были свежи, как будто это было вчера. Им даже разрешили съесть парочку конфет прямо с конвейера! Это ли не рай?

На деле же реальность оказалась менее интересной и захватывающей, чем ожидания. Экскурсия началась с ненавистной для Насти истории. Ребят завели в небольшой кинотеатр и включили фильм об истории шоколада. Что вещал голос из динамиков, до конца не понимала даже Никольская. Когда фильм закончился, Настя решила, что момент, которого она так ждала, настал и их теперь наконец-то поведут на производство и разрешат продегустировать конфеты, но не тут-то было. К конвейерам их привели, но был один нюанс… на них ребята смотрели из застекленного перехода второго этажа, куда их привез большой лифт с приятной музыкой. Они бродили по переходам, слушали своего экскурсовода и вздыхали, смотря на ряды гладких блестящих шоколадных конфет, которые были так близко, но вне зоны их досягаемости. Смотреть на шоколад, который не можешь попробовать, оказалось для Насти еще тяжелее и больнее, чем смотреть накануне на губы Максима, которые она так и не смогла поцеловать за все те годы, что они были знакомы. В соседнем цехе работали упаковщицы. Одни ловко складывали подарочные коробки, другие – так же проворно заполняли их конфетами. Когда экскурсия подошла к концу, Никольская долго не могла понять: это чей-то глупый розыгрыш или все же дурацкая реальность? Им даже не устроили дегустации! На шоколадной-то фабрике! Негодяи!

На конфеты они смогли посмотреть вблизи только в конце экскурсии, когда их привели в небольшой магазинчик при фабрике. Настя взглянула на Иру, взявшую пару розовых коробок, перевязанных такими же розовыми бантиками, и хмыкнула. Действительно, что же еще могла взять одетая во все розовое Вишневская? Не питая особых надежд, что сможет довезти конфеты до России родителям, Никольская все равно взяла парочку коробок.

Вернувшаяся с шоколадной фабрики Настя была уже готова окрестить этот день рождения одним из самых отстойных за всю свою жизнь (звание самого ужасного было закреплено за четырнадцатилетием, которое она встретила в больнице, отходя от наркоза и декламируя в полубреду строки из своих