Холодный ветер среды - Соня Субботина

– Помнишь, мы с Ирой опоздали на завтрак? Мы были у Келли и хотели попросить взять ключ-карту от всех дверей. Конечно же, нам ничего не дали, но Ира обратилась за помощью к Марго, и та пошла вместе со мной украшать комнату. Цветы тоже Марго нам раздобыла, мы просто ей передали, какие нам нужны. Единственное, где мы закосячили, – я забыл дома кнопки, чтобы можно было приколоть растяжку на стену, но их потом Ира купила во время нашей вылазки в магазин, пока вы с Сашей энергетики изучали. Кстати, одна из причин, почему я тебе ничего про них не сказал. В следующий раз точно отберу и вылью.

– Да не буду я больше пить эту гадость. Посмотрела, сколько в них сахара, и решила, что лучше уж продолжать есть шоколад. А комнату ты украшал, пока я плутала и искала записки по мусоркам?

– Ага, погоди… что?! Ириша засунула их в мусорки? – Максим засмеялся.

– Нет, но было очень близко! – теперь засмеялась Настя.

Они и не заметили, как время подошло к отбою и настала пора расходиться по своим комнатам. В кампусе было безлюдно, учащиеся уже разбежались по блокам, а стаффы еще не вышли на охоту за теми, кто еще не успел спрятаться.

– Увидимся завтра? – задал абсолютно глупый вопрос Максим.

– Да… завтра… Тогда… пока? – разочарованно вздохнула Настя.

– Да, пока.

Она развернулась, сделала пару шагов, приложила свою карту и взялась за ручку двери, но так и не успела ее открыть.

– Подожди, Огонечек!

Максим оказался рядом с Настей слишком быстро и слишком близко. В следующее мгновение его рука мягко легла ей на затылок. В момент, когда их губы соприкоснулись, вдруг стало неважно все. Не важно, что они задерживались после отбоя. Не важно, что снова подул прохладный ветерок. Не важно, что из блока стаффов вышел человек. Не важно, что он их увидел. Неважно, что он пошел в их сторону. Были только он, она и тепло между ними.

– Да… – выдохнула тикающая Настя, когда они прервали первый в жизни обоих и оттого немного неловкий поцелуй.

– Но я же ничего не спросил, Огонечек.

– А я по глазам прочитала. Да, Максим, я буду твоей девушкой.

– Я настолько предсказуем?

– Ага, а еще ты весь в моей помаде. Если ты так пойдешь до своего блока и встретишь кого-нибудь, будет много вопросов, а у меня мицелярка есть. Так что, зайдешь?

– А у меня есть выбор?

– Нет, – коварно улыбнулась его Огонечек.

Все-таки этот день рождения смог перейти из разряда худших в лучшие.

В свою комнату Максим вернулся только под утро.

Глава 9. Эта кухня не для танцев

Меняла квартиры, но все еще дома.

Новая жизнь, новый взгляд, новый номер,

Все по-другому.

Пластырь на сердце, мне больше не больно.

Старые люди как на рану солью.

Забей, Лерочка, «поздно»

Часы показывали половину второго ночи, Генри и Майк должны были скоро завершить ежедневный ночной обход территории и появиться на пороге кухни, а вслед за ними и другие стаффы, ненадолго разошедшиеся по блокам детей, чтобы проверить, не шумит ли кто в комнатах, и разогнать несколько слишком громких парочек или компаний.

Ночь со среды на четверг не отличалась бы в своей непримечательности от десятков других таких же, но Луле вновь в голову ударила какая-то дурь, и она решила закатить небольшую вечеринку, но не очень шумную, чтобы не перебудить учащихся в соседних блоках. Просто потому что могла, просто потому что душа требовала праздника. Она часто этим промышляла, так что Марго уже знала, что «не очень шумная» – это точно не про Лулу.

– Little party never kill nobody, – негромко напевая, Лула подошла к холодильнику и взяла пару бутылок темного, почти черного, пива и обратилась к полулежащей на диване коллеге: – Будешь?

– Нет. – Марго смахнула с черной, наконец-то не форменной футболки осевшую во время готовки муку. Она понимала, что ее пирог с грибами явно проигрывает пяти коробкам с пиццей, лежащим на столе, но не смогла сдержать свой внезапный порыв.

– Как знаешь, – ирландка пожала плечами и вернула одну из бутылок, – мне больше достанется. Лучше я сдохну от цирроза, чем буду несчастной, – хихикая, добавила она, опускаясь в кресло.

– Из нас двоих точно я русская? – повернула голову в сторону знакомой Марго. – И вообще, ты же врач, тебе не положено столько пить!

– Я акушерка и никому ничего не должна. Каждый день рождаются люди, а мне полагается это отметить. – Она отпила прямо из горла, отчего Марго поморщилась – терпеть не могла, когда так делали, почему бы не взять стакан?

– Не думаю, что это входит в твои профессиональные обязанности. А если бы ты патологоанатомом была, пила бы в два раза больше?

– Кто знает… ты выглядишь такой knackered, почему?

Марго вопросительно вскинула брови.

– Ой, прости, я имею в виду, ты такая вымотанная, прям убитая.

– А-а-а-а, – задумчиво протянула Марго, добавляя «knackered» в свою копилку сленговых ирландских словечек, которыми время от времени разбрасывалась Даффи, – устала, помогала ребятам устроить сюрприз подруге и пряталась с одним из них за мусорными баками в самую жару. Ждали сигнал, что в комнате никого нет и можно пойти ее украшать. Потом помогала надувать и клеить шарики.

– Не думаю, что это входит в твои профессиональные обязанности, – передразнила коллегу Лула. – Наше дело смотреть, чтоб дети не разбежались, как тараканы, и не наделали новых детей после отбоя, – хмыкнула она и снова отпила пива.

– Знаю, но мне было весело, хоть какой-то шаг в сторону от расписания. Не всегда же нам сбегать в паб, чтобы потом возвращаться scuttered, – посмеялась Марго, которая действительно вернулась после субботнего похождения мертвецки пьяной. Она посмотрела на свой живот. Через свободную футболку не было видно новой складки жира, но девушка знала – она там есть, и Генри точно не оставит ее без внимания. Порой она даже завидовала Луле, которая считала, что хорошего человека должно быть много, не замечала свои лишние килограммы и с помощью своей харизмы прятала их от мужской половины населения. – Кажется, я поправилась тут на нашей диете из спагетти, картошки и пива.

– Не вижу проблем.

– Может, начать бегать по утрам?

– Только давай без меня.

– Как скажешь, тогда присоединюсь к Гранту и буду раздражать его своей одышкой.

В какой-то момент они с Генри стали теми, кто играет идеальную счастливую парочку на публике, но начинает собачиться, стоит