Холодный ветер среды - Соня Субботина

камерам выключиться, а людям отвернуться. Марго устала от вечных ссор и не хотела прощать своему парню очередные выходку и приступ ревности, но он в который раз оказывался убедительнее ее желания расстаться. Сегодня утром Генри пришел к ней с большой коробкой в руках, внутри лежала сумка, на которую она еще пару недель назад положила глаз в магазине Louis Vuitton, куда они заходили с Грантом, чтобы тот мог взять себе новые солнцезащитные очки (старые он забыл где-то на одной из экскурсий). Запомнил все-таки, значит, не такой уж и эгоистичный засранец. Марго не хотела продаваться, но в очередной раз сделала это и закрыла глаза на очередной красный флажок, просто потому, что так было всем проще. Да ей даже не нужна была эта сумка!

На самом деле подработка в этой школе нужна была только Марго. Как она уже давно поняла, Генри приехал сюда развлекаться и тратить деньги родителей, чем в принципе мог спокойно заниматься и в своем родном Лондоне, но ради разнообразия сменил обстановку. Родители Марго, по меркам их небольшого города, всегда были очень обеспеченными, однако даже они не смогли потянуть проживание и учебу старшей дочери за границей. Как она ни старалась, грант на обучение получить не вышло, но, по закону какого-то вселенского баланса, в ее жизни появился другой «грант» – Генри Грант. Они вместе учились, быстро сблизились (Марго без памяти влюбилась в него, как самая последняя дурочка), начали встречаться и вскоре съехались. Переступив порог его квартиры, она наконец-то смогла выдохнуть: теперь родителям придется платить только за учебу, остальные же расходы возьмет на себя Генри. С этого момента началась красивая беззаботная жизнь в золотой клетке, красиво замаскированной под небольшую квартирку в пяти минутах от их университета. Но Марго никогда не оставляла свои вечные поиски подработок – сильная и независимая натура, ставшая заложницей обстоятельств, бунтовала и требовала иметь какие-то свои сбережения, чтобы, в случае чего, можно было без проблем выпорхнуть.

Счастье длилось недолго, потому что очень скоро мерзкий характер Гранта дал о себе знать. Мелкие бытовые стычки по любому поводу становились все чаще, перерастали сначала в громкие ссоры, а потом в скандалы с разбитой не на счастье посудой и руганью на русском языке, а сцены ревности и демонстративные обиды стали чем-то обыденным. Но Марго не спешила уходить – то ли и правда очень любила Гранта, то ли слишком привыкла к финансовому комфорту и отсутствию мыслей, как же свести концы с концами одной, в чужой стране. Не хотела вновь напрягать родителей или с позором возвращаться в Россию, так и не закончив обучение. В конце концов, ее никто не бил, и никто ей не изменял (в этом она была уверена), а с остальным можно было смириться, тем более оставался последний год обучения. Душу грели наивные мысли о перспективах нормальной работы и о том, что дальше обязательно полегче будет. А если даже бил и изменял, то хватило бы ей духу уйти? Или бы снова простила, просто цена стала бы выше? Не сумка и дорогие платья с красивыми названиями брендов на бирках, а золото, бриллианты и прочие роскошные мерзости? Что она еще готова вытерпеть, лишь бы позорно, поджав хвост, как облезшая лисица, не возвращаться на Родину? Марго не хотела знать ответы на эти вопросы, чтобы лишний раз с болью не осознавать, в кого она превратилась на пути к своей благой и прекрасной цели закончить юридический и вершить правосудие над маньяками, насильниками и домашними тиранами.

«Кем же ты стала, Маргарита?..» – корила она себя, лежа на диване и смотря на плакат, который еще в начале июня нарисовала и приклеила на стену рядом с холодильником Лула.

Гласила веселая красная надпись на нем. Снова красный. Очередной сигнал, который проще пропустить, притворившись кем-то, кто не может различить цвета и думает, что перед ним сейчас слишком насыщенный зеленый.

Комната потихонечку наполнялась людьми, и вскоре их голоса смогли заглушить мысли в голове Марго. Краем глаза она заметила Генри, проскользнувшего к настежь распахнутому окну, на котором кто-то уже давно сломал ограничители, когда-то не дававшие его нормально открыть.

– Сегодня без происшествий? – Она забрала у Гранта пачку с сигаретами и прикурила одну, прикрывая ладонью огонечек зажигалки от ветра.

– Да, ничего интересного. Даже ни одна лиса не прибежала сегодня на территорию, мне кажется, ты все придумала. – Он приобнял Марго за талию и притянул к себе. Не стал рассказывать, что видел парочку около одного из блоков. Девочка с красными волосами и ее друг скрылись в корпусе до того, как они с Майком к ним подошли достаточно близко, чтобы разогнать по комнатам. Он не пошел за ними, решив, что кто-то другой, кому в эту ночь достался обход по этажам, потом разгонит эту парочку.

– Но я правда видела одну, – бесцветным голосом возразила она, стряхивая пепел сигареты в открытое окно. – С завтрашнего дня я буду бегать с тобой.

– Если тебе нужны физические нагрузки, могу предложить тебе более приятную альтернативу. – Он уткнулся носом ей в шею.

– Ладно, останусь сегодня на ночь у тебя, но с утра мы все равно пойдем бегать! – Марго высунулась из окна и почувствовала, как сжалась рука на талии, видимо, Грант испугался, что она сможет случайно выпасть. Она потушила окурок о стену дома и бросила его с высоты четвертого этажа на землю. Отчего-то мучительно захотелось выпорхнуть вслед за ним, пролететь несколько метров и шлепнуться телом об уже остывший асфальт, а головой приложиться о бордюр. Желательно очень неудачно, чтобы наверняка. Чтобы потом еще долго вздыхали. Как же так, такая молодая, да и четвертый этаж, как же не повезло, бедный молодой человек, который не смог удержать, бедная семья, которая отпустила одну в другую страну. Но рука на талии сжалась сильнее. Генри не пускал. Кто бы сомневался…

«Что же с тобой стало, Маргарита?..» – стучало в висках.

– Малышка, – на это обращение Марго повернулась к Генри всем телом и слегка поджала губы, но он не заметил недовольства и продолжил, – я сделаю так, что ты с утра никуда от меня уходить не захочешь. – Цепкие пальцы разжались, когда ее безопасности уже ничего не угрожало, и он провел от талии к бедру.

Вокруг смеялись люди, звенели бокалы, шуршали коробки из-под пиццы (никто даже не стал пробовать пирог), негромко играла музыка. Марго посмотрела на игриво улыбнувшегося Генри, но увидела на его месте совершенно другого