Город Горечи. Том 1 - Nephi Servus

Как только они вошли в его кабинет, дверь закрылась за ними, оставив клубный шум и суету на улице. Вилена почувствовала, как воздух стал тяжёлым. Теперь всё зависело от того, что он скажет. Она снова оказалась в его мире, и ей предстояло выяснить, что ждёт её на этом пути.

Когда Вилена вошла в кабинет, она сразу почувствовала, как давление в воздухе усилилось. Маммон стоял у своего стола, не спеша повернувшись к ней. Его взгляд был холодным и расчетливым. Он не спешил, давая ей время понять, что её присутствие здесь уже не является случайностью.

– Садись, – произнёс он, не поднимая глаз. Его голос был ровным, без лишней эмоции.

Вилена сделала шаг вперёд и села. Она ощущала, как её тело напряжено, но не могла совладать с внутренним беспокойством. Маммон не торопился с разговорами. Он продолжал работать, будто её присутствие не имело значения, но она чувствовала, как его взгляд периодически скользит по ней, оценивая каждую деталь.

Наконец, он поставил свое перо и, обернувшись, направил взгляд прямо на неё.

– Ты знаешь, что наше соглашение не просто слова. Это обязательство, которое ты приняла, – его голос был холодным, словно лёд, и в нём не было ни малейшей ласки. – Ты будешь делать то, что я говорю. И теперь пришло время выполнить следующую часть.

Вилена молчала, не в силах произнести ни слова. Она почувствовала, как её сердце застучало быстрее.

– Ты пойдёшь со мной на бал, – продолжил Маммон, не давая ей возможности возразить. – Это не просьба, это приказ. Мой брат устраивает празднование. Ты будешь со мной, как работник.

Её дыхание замерло. Бал? Это было неизведанное, страшное, но голос Маммона был решительным, и она не могла найти в себе силы для отказа. Его слова не оставляли места для сомнений.

– Это обязательная часть нашего договора, – он подошёл к ней, его фигура нависла, как гора. – Ты не станешь причиной его разрушения. Ты пойдёшь со мной, и не надеюсь услышать ни одно слово возражения.

Вилена почувствовала, как внутри неё всё сжалось. Она не имела выбора. В каждом слове Маммона была такая уверенность, что она знала – отказ невозможен. Он повел её по этому пути, и она не могла сбиться с него.

– Ты сделаешь то, что я сказал, – сказал он, голос его стал ещё более твёрдым. – Это не просто каприз. Это твоя обязанность.

Вилена почувствовала, как её тело стало каменным, будто его слова начали заполнять её целиком. Она не могла не подчиниться.

– Я пойду, – тихо ответила она, хотя её сердце ещё билось в груди, как бешеное.

Маммон слегка кивнул, но в его глазах не было удовлетворения. Он просто смотрел на неё, как на исполнение его воли.

– Правильный выбор, – его голос был теперь спокойным, но не менее властным. – Ты уже знаешь, что ты не можешь отступить. Всё, что будет дальше, лишь подтверждает это.

Вилена сидела, ощущая, как её жизнь продолжает изменяться, и как всё, что она когда-то знала, начинает исчезать.

После того как Маммон отдал свой приказ, он несколько секунд молчал, внимательно изучая Вилену. Она, по-прежнему сидя, чувствовала напряжение в воздухе, как будто её самого присутствия было недостаточно для того, чтобы завершить этот разговор.

Но затем его тон немного изменился. Он обошёл стол и, на мгновение, его взгляд стал менее острым, чуть мягче.

– Ты хорошо справляешься со своей работой, – сказал он, присаживаясь на край стола перед ней. – Вчера в зале ты показала хороший результат. Вижу, что ты усердно работаешь, даже когда ситуация не из легких.

Вилена немного удивилась такому повороту. Она ожидала только приказы и угрозы, но сейчас его слова неожиданно согрели её, как бы подтверждая, что он заметил её усилия. Маммон продолжал, не давая возможности расслабиться:

– Умение работать в таких условиях – это качество, которое редко встречается. Я ценю твое терпение и внимательность. В таком деле, как твой, это необходимо.

Но его голос оставался твёрдым, и Вилена знала, что это не отменяет того, что было сказано раньше. Это было скорее признание, что её труд не остаётся незамеченным, но не более того.

Она осторожно кивнула, пытаясь не выдать своего внутреннего конфликта. Маммон, в свою очередь, добавил:

– Ты выполняешь свою работу качественно, и за это я тебя не буду наказывать. Но помни, всё, что ты делаешь, подчиняется нашей договоренности. И этот бал… – он снова вернулся к своему жесткому тону, – это следующая ступень. Будешь ли ты хорошей помощницей там, так же, как и здесь?

Его вопрос был резким и прямым, как всегда. Вилена слегка вздохнула, но не ответила сразу. Она знала, что у неё нет выбора.

– Я сделаю всё, что требуется, – произнесла она, наконец, голосом, который даже сама не узнала. Он был полон решимости, но и некой усталости.

Маммон кивнул, словно удовлетворённый её ответом, и, развернувшись, снова подошёл к своему столу. Его взгляд стал снова холодным, а его фигура – ещё более внушительной, как будто он возвращался к своему статусу.

– Хорошо, – сказал он, не глядя на неё. – Увидимся завтра. Всё, что нужно, будет готово. Ты знаешь, что делать.

Вилена встала, чувствуя, как её тело снова наполняется напряжением. Она сделала шаг к двери, но, прежде чем выйти, оглянулась. Маммон продолжал разбирать какие-то бумаги, поглощённый своей работой. В его глазах не было ничего, кроме безмерной уверенности.

Вилена тихо закрыла дверь и вышла из кабинета, чувствуя, как её мысли снова заполняют тот же клубок эмоций, который она не могла развязать.

Глава 11. Dies duplicis fatum

Вилена всё ещё ощущала в теле лёгкую дрожь от недавнего разговора с Маммоном. В её голове крутились его слова о бале, но она не успела привыкнуть к мысли, что её жизнь теперь – не только выбор, но и обязанность. И вот сейчас, в этот момент, она собиралась пройти через ещё одну грань.

Она шагала по длинному коридору клуба, освещённому тусклыми огоньками, в конце которого виднелась скрытая дверь, ведущая в подвал. Маммон шел впереди, его облик словно вбирал в себя все тени. В его шаге была сила, уверенность – всё, что ей было чуждо.

За ним двигались слуги – Сафир, Родий и Аврума, каждый с выражением спокойной решимости. Вилена всё ещё не привыкала к этому странному окружению, где она была чужой, но в то же время – частью чего-то большего.

Когда