Энни с острова принца Эдуарда - Люси Мод Монтгомери

Девушки долго молчали, шагая по глинистой, красной дороге в сумерках. Малиновки пели свои вечерние песенки в высоких кронах деревьев, наполняя ликованием золотой вечер. С болот и озёр доносился стройный лягушачий хор; из семян на полях под солнцем и дождями возрождалась новая, трепетная жизнь; от дикорастущих кустов малины исходил благотворный, медовый аромат; белый туман стелился по зачарованным долинам, и по берегам ручья; словно синие звёзды, виднелись «россыпи» фиалок.

– Какой красивый закат! – воскликнула Диана. – Смотрите, Энни, на небе словно сказочная страна, не правда ли? Вон то длинное, фиолетовое облако у самого горизонта – это берег, а чистое небо над ним – словно золотой океан…

– Нам бы сейчас тот лунный бриг, о котором Пол когда-то написал в сочинении, помните? Побороздить бы на нём этот океан! Вот было бы замечательно, правда? – мечтательно произнесла Энни. И, возвращаясь с небес на землю, продолжала: – Думаете, Диана, нам будет просто разыскать здесь вчерашний день, наши весёлые вёсны и мир цветов? Не отцвели ли те розы, из лепестков которых Пол устраивал нам ложе?

– Перестаньте, Энни! – не выдержала Диана. – Мы же не похожи на древних старушек, которые уже прожили свою жизнь!

– А мне кажется, что всё уже позади, когда я думаю о бедной Руби, – тихо произнесла Энни. – Если это правда, что она угасает, то всё идёт под откос…

– Давайте на секунду заскочим к Элише Райт? – предложила Диана. – Мама просила занести баночку варенья для тёти Атоссы.

– А кто такая эта тётя Атосса?

– О, да разве вы не слышали? Её полное имя – миссис Сэмсон Коутс, и она из Спенсервейля. Она – тётя Элиши Райт и моего отца. Муж её скончался прошлой зимой, и она тяжело перенесла эту утрату, так что Райты забрали её к себе. Мама предлагала, чтобы она жила у нас, но отец заартачился. Не хочет он этого!

– А что, она такая невыносимая? – рассеянно спросила Энни.

– Вероятно, вы и сами её увидите, – многозначительно сказала Диана. – Папа говорит, что лицо у неё – как топор, и что им можно резать воздух… Но язычок её – куда острее!

Чуть позднее они увидели, как тётя Атосса вырезала «глазки» из картофелин в кухне Райтов. Одета она была в старый, вылинявший халат, а волосы её не плохо было бы как следует вымыть… Тётя Атосса терпеть не могла, когда её заставали врасплох, так что она настроила себя на воинственный лад.

– О, так это и есть Энни Ширли? – пробормотала она, когда Диана представила подругу. – Наслышана, наслышана…

По её тону можно было предположить, что ничего хорошего об Энни ей слышать не приходилось.

– Миссис Эндрюс говорила, что вы вернулись, наконец, домой. Она заметила, что вы изменились… в лучшую сторону.

Вне всякого сомнения, тётя Атосса считала, что у Энни работы над собой – непочатый край. Она продолжала своё занятие с удвоенной энергией.

– Я уж и не прошу вас присесть, – с иронией сказала она. – Чего вам тут делать-то? Дома никого нет!

– Мама прислала вам эту маленькую баночку варенья из ревеня, – мягко сказала Диана. – Она сегодня его сварила и подумала, что, может, вы захотите его попробовать.

– А, спасибо! – протянула тётя Атосса с довольно кислым выражением на лице. – Вообще-то, мне никогда не нравилось, как ваша маман готовит варенье. Она слишком много добавляет сахара! Однако, ладно уж, уговорили! Отведаю немного… Что-то этой весной у меня пропал аппетит. Не могу утверждать, что в моей жизни всё идет хорошо; но порох ещё есть в пороховницах! А лодыри вообще здесь никому не нужны… Если вас не затруднит, не будете ли вы столь любезны и не уберёте ли баночку с вареньем в буфет? Тороплюсь разделаться с этими картофелинами… Вы, поди, девоньки, никогда этим не занимались? Вот так и растят из барышень белоручек…

– Мне приходилось вырезать картофельные «глазки» перед тем, как мы арендовали ферму, – с улыбкой ответила Энни.

– И я до сих пор этим занимаюсь! – засмеялась Диана. – На прошлой неделе только и делала, что вырезала «глазки». По крайней мере, три дня на это ушло!

И она добавила, чтобы немного поддразнить старушку:

– Но каждый вечер по окончании работ я смачиваю руки лимонным соком и надеваю на них специальные перчатки.

Тётя Атосса фыркнула и сказала презрительно:

– Полагаю, вы вычитали эту ерунду из какого-нибудь дурацкого журнала. Вы же выписываете кучу их! И как только маман позволяет вам это делать? Впрочем, она всегда баловала вас! Нам всегда казалось, что Джордж зря на ней женился…

С этими словами тётя Атосса издала глубокий вздох, как если бы дурные предчувствия, в случае женитьбы Джорджа Берри, её не обманули.

– Уже уходите? – засуетилась она, когда девушки, которые было присели ненадолго, поднялись, чтобы продолжить свой путь. – Да ну конечно, что для вас за интерес – общаться со старухой! Какая жалость, что парней не оказалось дома!

– Мы хотим проведать Руби Джиллис! – объяснила причину столь раннего ухода Диана.

– Да уж предлог-то всегда найдется, – сказала тётя Атосса, но голос её прозвучал уже совсем иначе – вполне дружелюбно. Она продолжала обеспокоенно:

– Быстро зайдите к ней и почти сразу же уходите. Нечего вам там рассиживаться! Небось, хотите посплетничать о колледже? Знаю я вас… Но лучше бы вам держаться подальше от Руби Джиллис. Медики говорят, туберкулёзом можно заразиться. Я как в воду глядела, подозревая, что Руби обязательно подцепит чего-нибудь, когда она отправилась прохладиться в Бостон прошлой осенью. Люди, которых тянет куда-нибудь из дома, вечно выходят из строя.

– Но ведь и с домоседами случается беда. Иногда они даже умирают, – серьёзно сказала Диана.

– Зато они потом не винят в этом самих себя! – возразила тётя Атосса, торжествуя, и затем направила разговор в другое русло:

– Слышала, в июне вы выходите замуж, Диана?

– Этот вопрос ещё не решён окончательно! – ответила та, краснея.

– Ну, не откладывайте это дело в долгий ящик, – наставляла Диану тётя Атосса. – Отцветёте вы быстро, – и глазом моргнуть не успеете. Вы же вся – это волосы да цвет лица!.. А Райты – все повесы, а Энни Ширли нужно носить шляпу, чтобы прикрыть эти скандальные веснушки на носу! Боже, да вы же рыжая! Ну, впрочем, каждому – своё. Господь сотворил нас всех разными. Марилле Катберт мой поклон. Ни разу не зашла проведать меня с тех пор, как я здесь обосновалась! Ну, нечего слёзы лить из-за этого! Катберты всегда считали себя выше других в округе!

– О, она просто гарпия! – в сердцах воскликнула Диана, когда они бежали вниз по дорожке.

– И даже хуже, чем мисс Элиша Эндрюс, – добавила Энни. – Одно имечко чего стоит! Атосса… неужели её звали так всю жизнь? Оно звучит довольно тоскливо. Ей надо было представлять, что её зовут Корделия! Это бы здорово помогло ей. А я когда-то только этим и спасалась, возненавидев имя Эн без «н» и «а»!