Джефферсон - Жан-Клод Мурлева

Джефферсон боялся, что его друг снова не совладает с собой и не сможет довести рассказ до конца. Но он ошибся. Жильбер сумел потрясти слушателей, не сломавшись сам. Когда он рассказывал об овцах, супруги Фреро уткнулись в носовые платки. Когда заговорил про свиней, Ролан с чувством выругался. А когда дошел до обреченных коров, ожидающих своего часа, корова-тетушка и обе ее племянницы скорбно склонили головы.

– Но почему вы рассказываете все это нам? – спросил наконец робкий господин Перлье, белка-муж. – Я имею в виду, чего вы от нас ждете?

И момент настал.

Джефферсон приступил к объяснению. Многое в его речи было целиком взято из того, что говорила им Роксана в «Блю Ноут». Нечего и думать изменить привычки людей одним взмахом волшебной палочки. Это требует времени. Единственное возможное решение проблемы – это чтобы люди перестали есть мясо или хотя бы ели его поменьше. А пока они его едят и на этом можно делать деньги, массовые убийства животных будут продолжаться, не вызывая ни у кого вопросов. И людям по-прежнему будут внушать, что животные безумно рады идти ради них на заклание: стоит только посмотреть на развеселых свиней, изображенных на вывесках мясных лавок. Борьба будет очень долгой, и должно пройти, наверное, не одно десятилетие, может быть, даже век, прежде чем люди станут недоумевать, как у их предков когда-то давно рука поднималась творить такое.

Почти все закивали в знак согласия.

– Это все равно как с рабством или пытками, – заметила госпожа Шмитт, – веками все считали это нормальным.

Джефферсон вспомнил, что еще не ответил на вопрос господина Перлье. Ему пришлось вернуться к началу своей речи. Да, мир так сразу не изменить, но сейчас они могут по крайней мере не дать убийцам господина Эдгара остаться безнаказанными. Однако обращаться к полиции людей бессмысленно. Убийство какого-то барсука в другой стране здесь ничего не значит. А в стране животных уже заранее решено: виновен он, Джефферсон, на которого все указывает с самого начала. Единственный способ добиться правосудия в память господина Эдгара и снять обвинение с него, Джефферсона, – это самим задержать убийц, отвезти их в свою страну в багажнике автобуса и передать жандармам. Вот.

Ролан вскочил:

– В моем багажнике! Да ведь это запрещено! А вообще-то прикольно было бы, а? Если только они будут вести себя тихо, а я не очень-то представляю, как этого добиться.

Тут он расхохотался и выразительно помахал кулаком:

– То есть нет, представляю, конечно, но это тоже вроде бы запрещено…

– Да, – согласился Джефферсон, – это проблема, и далеко не единственная, которую предстоит решить. Дело обстоит так: Жильбер обнаружил квартиру одного из этих двух убийц. Она на бульваре. Надо бы там и захватить его врасплох. Если повезет, то и обоих. Но сначала хочу сказать, что я вполне пойму тех, кто не захочет в этом участвовать. Такие дела – не ваша специальность, как и не моя. Наше единственное преимущество – то, что нас двадцать семь, а с Роланом даже двадцать восемь.

Жильбер одобрительно кивнул.

– Шансы – двадцать восемь против одного или против двух.

Последовало молчание – каждый, по-видимому, попытался представить себе, что конкретно подразумевается под этим «захватить врасплох».

– Если я вас правильно понимаю, – начал господин Хильд, барсук, со своей обычной педантичностью, – вы предлагаете нам сообща совершить вторжение в жилище этих субъектов, полагаясь на то, что наше численное превосходство даст нам перевес над их предполагаемой физической силой, – совершить, повторяю, вторжение, используя эффект неожиданности, и нейтрализовать преступников, чтобы передать их властям и лишить возможности совершать новые злодеяния?

– Э… да, – только и смог ответить Жильбер, слегка пришибленный такими синтаксическими изысками.

Лисички, к которым Джефферсон до сих пор не питал особой симпатии, дружно вскочили:

– Чур мы в команде! Идем! Они у нас поплатятся!

– Я тоже иду! – взревел господин Шмитт. – Покажу этим гов…

– Дорогой! – вовремя окоротила его жена, не дав нарушить приличия.

– Погодите, – вмешался Джефферсон, – я не хочу, чтобы вы принимали решение прямо сразу. Обдумайте все не спеша. Предлагаю сделать перерыв на пятнадцать минут, а потом снова собраться здесь.

Джефферсон с Жильбером не стали подниматься в номер, а вышли на парковку позади отеля размять ноги. Маленький желтый автобус смирно стоял впритирку к стене на отведенном ему месте. «Ту-ту от и до: ТУР БАЛЛАРДО!» – прочитал Джефферсон и подумал: «Да уж, от и до…»

– Что ж, с нами уже две лисички и Шмитты, – радовался Жильбер. – Начало положено!

Джефферсон был настроен менее оптимистично.

– Эти – да. Считай еще Хильдов, барсуков, – у них к убийцам личный счет; а вот остальные… Ты можешь представить себе Симону в рукопашной схватке? А белочек Перлье? А Клариссу?

– Если хоть половина будет с нами, – прикинул Жильбер, – можно действовать. Четырнадцать. Необходимый минимум.

Когда они вернулись в конференц-зал, все уже были там. Впрочем, некоторые, как, например, старики Фреро, оттуда и не выходили.

– Ну что ж, – сказал Джефферсон, – сделаем вот как – это проще всего: кто хочет принять участие в… – он поискал слово, – в экспедиции, будьте добры поднять руку.

Чего угодно мог он ожидать, только не того, что последовало и чему суждено было остаться одним из прекраснейших моментов его жизни. Ибо руки подняли все разом – как уже выразившие готовность лисички и Вальтер Шмитт, так и остальные: белки, барсуки, Симона, корова с телками, кот… Джефферсон окинул взглядом зал, и слезы навернулись ему на глаза.

– Спасибо, – пролепетал он, – спасибо. Вы чудесные.

Господин Фреро, старичок-баран, счел, однако, нужным уточнить:

– Мы с женой сначала колебались – присоединяться к вам или нет, опасаясь, что мы будем скорее обузой, чем подмогой; но тут я вспомнил, что я вообще-то врач, хоть и на пенсии, а заведующий в Центральной аптеке Вильбурга – мой старый знакомый. Я уверен, он снабдит нас всем необходимым, чтобы наши пленники вели себя в багажнике тихо по крайней мере до границы.

Поскольку Джефферсон от переполнявших его чувств двух слов связать не мог, Жильбер поблагодарил всех от его и своего имени. Теперь они вдвоем разработают план операции, чтобы ко дню «Д» все было в полной готовности, и распределят роли в соответствии со способностями. Каждый сможет послужить общему делу в меру своих сил.

Выходя, они наткнулись на кота, который задержался, фотографируя опустевший зал.

– Спасибо, что поддержали нас, – сказал Джефферсон, – хотя за всю неделю мы и словом не перемолвились, я…

Кот с гримаской сожаления показал на свои уши.

– А, так вы, значит… глухой? – догадался Жильбер.

Кот кивнул. Теперь все объяснилось: его отрешенность, привычка держаться в стороне, не слушая экскурсовода, его страсть к фотографии и странное отставание, когда они делали пирожные.