Война самураев - Кейра Дэлки

Нобуёри с улыбкой обернулся:

— Снова речь мудреца, Ёситомо-сан. Я рад, что избрал вас в советчики. — Тут он нагнулся и понизил голос: — Видите ли, полководец, приходят времена, когда я, быть может, призову вас не только для советов. Я уже совещался с дайнагоном Фудзи-варой Цунэмунэ и средним военачальником Наратикой, а также с уполномоченным Сыскного ведомства Корэкатой. Все они обещали мне поддержку, буде возникнет какой-либо раздор. Могу ли я положиться и на вас, полководец?

Ёситомо понял, что жизнь привела его на распутье и следующий шаг решит всю будущую судьбу. Время словно замедлилось, каждый стук сердца отдавался в ушах громовым боем. Ответь он расплывчато или задумайся надолго, и должность начальника Конюшенного ведомства станет вершиной его послужной лестницы. Или, что еще хуже, вовсе сместят, а сыновей лишат возможности получать чины до тех пор, пока Нобуёри остается у власти. В конце концов, ему благоволит сам император, а Ёситомо всегда был верен трону.

Он вспомнил пророчество храма Хатимангу — успех, но дорогой ценой. Цену эту он, несомненно, заплатил, когда потерял отца и всех братьев, а после томился два года в конюшнях. Что ему оставалось, как не успех? Если он верой и правдой послужит императору и Нобуёри, не удастся ли ему превзойти самого Киёмори и всех Тайра из Исэ? Л может, тех, кто еще выше?

Ёситомо отвесил поклон:

— Обязуюсь повиноваться во всем, что ни прикажете, господин. Отныне я в вашем распоряжении.

— Чудно, чудно, чудно! — Нобуёри захлопал в ладоши, как обрадованное дитя. — Я знал, что могу на вас рассчитывать. Теперь, если вам что-то понадобится, только попросите.

Ёситомо для пробы взял список требуемой упряжи и протянул Нобуёри:

— Господин, моим конюшням остро недостает этого снаряжения…

Нобуёри выхватил у него бумагу.

— Будет, будет и еще раз будет! Если свершение великих дел ляжет на плечи конников, их следует хорошо подготовить, нэ? Я тотчас же за всем прослежу. — Он повернулся, чтобы уйти, и напоследок добавил: — Скоро мы встретимся снова, мой полководец, я уверен.

Когда дверь за вельможей со щелчком скользнула на место, Ёситомо глубоко вздохнул и сел принести Хатиману молитвы. Он просил об одном: только бы выбор оказался правильным.

Через два месяца наступила зима, укутав Хэйан-Кё холодной периной. В последнюю луну уходящего года Киёмори, как обещал, оставил Рокухару. Взяв с собой Сигэмори и нескольких слуг, облачившись в одежду простого паломника, глава клана Тайра отправился в землю Кии к святилищам Кумано.

Минамото Ёситомо понял, что час пробил, когда глубокой ночью его разбудили приказом немедля явиться под командование Нобуёри. Ёситомо оделся и послушно отправился по безлюдным, припорошенным снегом улицам во дворец, страшась и вместе с тем жаждая предстоящей встречи. И вот, низко кланяясь, вошел он в палаты Нобуёри, расположенные внутри Ведомства упорядочений и установлений.

Покой был обставлен расписными шелковыми ширмами с изображениями легендарных битв, бронзовые светильники и жаровни тонкой работы источали свет и тепло. Повсюду лежали подушки и пуфики, а письменный стол, за которым сидел Нобуёри, был искусно сработан из резного тика с перламутровыми инкрустациями. Сам вельможа красовался в тяжелой мантии из алой парчи едва не роскошнее императорской. От этого показного великолепия в Ёситомо взыграли зависть и отвращение.

— Господин, вы посылали за мной?

— Да, да, да! — Нобуёри вскочил навстречу. Ёситомо незаметно постарался задержать дыхание. — Славный мой полководец, наш час наконец пробил!

— Пробил?

— Неужели вы не слышали, что Киёмори отбыл на богомолье в Кумано и его почти месяц не будет в столице?

— До меня доходили подобные слухи.

— Что же тут непонятного? Пес Синдзэя сбежал, его сын вместе с ним, и Тайра лишились вожаков! Вот он — тот случай, которого мы дожидались!

— Случай, господин? Нобуёри прищелкнул языком.

— При мне вам нет нужды притворяться глупцом. Мы оба знаем, что Синдзэй — смутьян и невежа, который желает прибрать к рукам всю империю. Даже государь так считает, хотя и не может ему противостоять. Пока Синдзэй здравствует, нас ждут новые бедствия и беспорядки.

Ёситомо пришлось согласиться, правда, по собственной причине.

— А что станется с вами, полководец? — продолжал Нобуёри. — Большая часть клана Минамото погублена, так не будет ли сподручнее правительству отрекшегося государя извести всех вас до одного с помощью Тайра? Киёмори так тесно связан с Го-Сиракавой, а тот, в свою очередь, с Синдзэем, что желание одного станет для другого приказом.

«Попахивает бедой», — согласился в душе Ёситомо.

— Уж не думаете ли вы, — гнул свое Нобуёри, — что мы должны упустить эту возможность, самим небом дарованную? Какими же глупцами мы будем, если позволим Синдзэю спокойно захватывать власть и тем самым навлечем погибель на свои головы! Воистину ради того, кто правит Драгоценным троном, мы должны нанести удар без промедления и вернуть империи мир и порядок.

Ёситомо на миг сжал кулаки, а потом их расслабил.

— Я давно подозревал, — произнес он наконец, — что Киёмори покончит со мной при первом же удобном случае. Значит, не будет зазорным сделать то же самое с ним, раз мне первому повезло. Я не забыл о своей клятве и теперь, когда события складываются в нашу пользу, готов попытать удачу.

— Отлично! — сказал Нобуёри. — Я рассчитывал на такую преданность, и поэтому хочу вам кое-что подарить. — Он извлек из-под стола превосходный меч тати и протянул его Ёситомо.

Полководец низко поклонился:

— Великая честь — принять этот дар, господин, и я надеюсь применить его с толком.

— Есть и другие дары. Идемте, — позвал его Нобуёри, и тотчас крикнул слугам: — Выводите!

Он распахнул перед Ёситомо дверь. На улице было темно и начало мести, поэтому Нобуёри велел дать огня. Когда слуги зажгли факелы и подняли их над головой, Ёситомо ахнул.

Перед ним стояли те самые дивные драконовы кони — гнедой и мышастый. На спинах у них красовались «зеркальные» седла, чьи луки украшали пластины из отполированного до блеска золота.

— Я помню, как вы восхищались этими созданиями, — произнес Нобуёри, — и знаю, что вам хотелось бы скакать на них самому. Я просветил императора на сей счет, и он, учтя ваши неоценимые заслуги, распорядился их вам передать.

— Мне… У меня просто нет слов, господин.

— Я привык замечать, чего хотят люди, — самодовольно произнес Нобуёри, — и когда они становятся со мной дружны, хорошо служат мне, я добиваюсь того, чтобы они получали желаемое. Такие проявления щедрости всегда воздаются сторицей.

Ёситомо подошел к серому коню и провел рукой по его шее.