Запретные удовольствия - Стелла Камерон

Ее нежные пальчики вновь начали свою игру, и снова Нэсти охватила дрожь. «Раздеться и лечь вместе в постель – какое это было бы наслаждение, какое блаженство!» – думал он.

Полли со вздохом отстранилась от него и снова взглянула ему в лицо. Нэсти, не сводя с нее глаз, проговорил:

– Я хочу тебя, Полли.

– Знаю, – ответила она, нисколько не смутившись.

– А ты?

– Я не уверена… не знаю.

Это был не совсем тот ответ, который он надеялся услышать.

– И как же мне вселить в тебя уверенность? – Нэсти был немного озадачен.

Полли молчала. Молчала, как-то странно глядя на него. При этом она теребила пальчиками волоски на его груди, и это ужасно возбуждало Нэсти. Он стиснул зубы, пытаясь держать себя в руках. Полли же по-прежнему водила кончиками пальцев по его груди, касаясь время от времени большими пальцами сосков.

Конечно же, она прекрасно знала, что делает. Еще бы ей не знать! Но выражение ее лица привело Нэсти в замешательство. Создавалось впечатление, словно она внимательно наблюдает за ним и пытается понять, как он реагирует на ее прикосновения. Нэсти уже не в силах был сдерживаться. Он наклонился и поцеловал прелестную ложбинку над глубоким вырезом ее платья. Полли трепетала, ощутив прикосновение его губ.

Теперь влечение стало взаимным, Нэсти почувствовал это.

– Мы могли бы… не торопиться, – сказал он, снова целуя ложбинку под ее ключицей и пульсирующую жилку над ней.

Затем принялся покрывать поцелуями ее шею, щеки, мочку уха.

Полли судорожно впилась пальцами в его плечо. Нэсти на мгновение отстранился от нее. Отстранился лишь для того, чтобы прошептать:

– Я хочу целовать тебя. – И он снова припал губами к ее шее.

Потом он целовал ее чуть приоткрытые губы, касаясь кончиком языка ее зубов и неба. Полли не оставалась безучастной. Она отвечала на его поцелуи и ласкала своими тонкими пальчиками. Желание проснулось и в ней, она хотела его.

Нэсти понимал: если он намерен добиться своего, то должен сделать так, чтобы Полли никогда не раскаялась в том, что уступила ему. Не следует торопиться. Нэсти частенько получал пинки от жизни. Это закалило его физически, однако хитрить он так и не научился.

– Мы… – Теперь и он дышал прерывисто. – Все слова, что приходят мне в голову, звучат словно реплики из старого фильма. – Нэсти поцеловал ее закрытые глаза.

Он по-прежнему медлил, надеясь, что Полли оценит его сдержанность.

– Может, ты выражаешься немного старомодно? – предположила Полли.

– Возможно. Но я и думаю так. Мы не должны торопиться. Я умею ждать. – Нэсти мысленно усмехнулся, подумав о том, что становится обычным лгуном.

Он ощущал своей грудью тепло ее груди, своими бедрами – ее бедра. Полли не могла не чувствовать, что с ним происходит. Нэсти в этом почти не сомневался. Проследив за ее взглядом – она смотрела вниз, – он затаил дыхание.

– Я не слишком задумывалась перед тем, как прийти сюда, – сказала она. – И не знала, почему иду… Знала только, что хочу видеть тебя. И еще мне хотелось сказать тебе, что я говорила правду.

– Спасибо тебе. А я все время думал лишь о том, как увидеть тебя.

– Я не слепая и вижу, что происходит. Ты ужасно возбужден.

Нэсти усмехнулся:

– Порядочные женщины стараются не замечать подобных вещей. Во всяком случае, не говорят об этом.

– Я не имела в виду… – возмутилась Полли, но тут же успокоилась и ткнула Нэсти кулачком в плечо.

– Может, проверим, как у нас получится? – спросил он, решив воспользоваться благоприятным моментом. – Я имею в виду… позволишь ли ты мне?.. Может, мы могли бы иногда проводить вместе время?

– У меня сумасшедшая жизнь. И я не смогу приходить одна.

– Мне совершенно все равно, с кем ты придешь, лишь бы пришла – пришла ко мне, – тихо проговорил Нэсти.

Полли поскребла ноготками по его джинсам, там, где они обтягивали бедро. Каждое ее движение словно отпечатывалось в его мозгу. Он хотел, чтобы она продолжила свои ласки.

– Мы действительно не будем торопиться, Полли. Не будем сразу забираться в постель.

Черт возьми! Его слова как-то странно подействовали на Полли. Она отстранилась и вскочила на ноги. Нахмурилась и скрестила на груди руки. Вероятно, он каким-то образом обидел ее.

– Но так оно и есть… – в растерянности пробормотал Нэсти. – Я не из тех, кто торопится с этим.

– Ты не торопишься? – Полли отступила на шаг. – Ты, наверное, шутишь?

Ох уж эти женщины! Никогда не знаешь заранее, как они отреагируют на искреннее желание мужчины проявить такт.

«Что ж, – подумал Нэсти, – во всяком случае, в этом ему нельзя отказать – он действительно проявил деликатность».

Нэсти проговорил:

– Может, я неправильно тебя понял? Я чем-то обидел тебя? Ты хочешь в постель?.. Хочешь? Мы можем, конечно, заняться этим.

Полли резко повернулась и направилась к лестнице, ведущей на палубу. Ее смех сначала озадачил Нэсти. Более того, показался обидным.

И тут с палубы донесся какой-то глухой звук и послышались торопливые шаги.

– Этого мне еще не хватало, – проворчал Нэсти.

– Сегодня нам не везет. – Полли продолжала смеяться, впрочем, уже не так громко.

Наверху постучали по крышке люка. Нэсти стиснул зубы. В следующее мгновение раздался низкий женский голос:

– Мистер Феррито! Мистер Миллер посоветовал мне прийти сюда. Он был очень любезен.

– Венера? – изумилась Полли.

– Что ты сказала? – повернулся к ней Нэсти.

– Это Венера, моя мама. Ее голос.

Дверь отворилась, и на пол легла полоса солнечного света. На ступенях трапа сначала появились украшенные позолоченным бисером сандалии, затем ноги, обтянутые шифоновым трико леопардовой расцветки и прикрытые лоскутами черно-желтой юбки, и наконец они увидели Венеру всю целиком, во всей красе.

Ее талию украшал пояс из монет и колокольчиков. Еще больше побрякушек висело у нее на шее, поверх золотистого шелкового платья с огромным вырезом, и все это шелестело, бренчало и звенело. Лицо Венеры обрамлял шиньон – ярко-рыжие вьющиеся пряди.

– Мама… – проговорила Полли упавшим голосом.

Грациозно покачивая бедрами, Венера приблизилась к дочери.

– Значит, вот ты где, – сказала она. – Один очень симпатичный мужчина сообщил мне, что ты, возможно, здесь. Он даже проводил меня сюда, хотя я его об этом не просила.

Итак, эта яркая дама в костюме исполнительницы танца живота находила Дасти симпатичным. Нэсти мысленно отметил, что Дасти предпочел остаться на палубе, что, несомненно, являлось дурным знаком.