Французская Мессалина - Оливия Клеймор

Жанна-Антуанетта тщательно отнеслась к своему туалету, встав достаточно рано, дабы успеть привести себя в надлежащий вид. Когда она была готова, то накинула на плечи тёмно-синий атласный плащ, полностью скрывающий её фигуру в необычном наряде, а также надела капюшон.

Господин д`Этиоль находился в отъезде, в Орлеане, поэтому де Лаваль безбоязненно заехал за любовницей. Она вышла из ворот, облаченная плащ, и Кристиан не заметил в её внешнем виде ничего предосудительного. Графский форейтор открыл дверцу перед дамой, и та, сев в карету, попала в объятия любовника.

Лаваль поцеловал Жанну-Антуанетту в шею.

– Ах, Кристиан, вы испортите мне всю причёску. Я буду выглядеть на маскараде как растрёпанная торговка.

– Мон шер, вы прелестны в любом виде, – сказал граф и поцеловал руку прелестницы.

Она засмеялась.

Карета двигалась не спеша, любовники предавались всю дорогу невинной болтовне, они вполне успевали к началу маскарада. Достигнув Парижа, Жанна-Антуанетта почувствовала, как неожиданно всё внутри похолодело и засосало под ложечкой, она старалась не подавать вида, продолжая разговаривать с графом. Тот же, понимая, в каком состоянии находится его возлюбленная, старался вести себя как можно непринуждённее, и это возымело действие – Жанна-Антуанетта постепенно успокоилась, волнение улеглось.

* * *

Утро в Версальском дворце началось с предпраздничной суматохи. Пока королева изволила почивать, её камеристки занимались приготовлениями к предстоящему празднеству. Маскарадный наряд королевы, неизменно сшитый из тончайшего, на этот раз нежно-бирюзового шёлка, изысканно отделанный серебряной нитью, был развешен на манекене. Камеристки хлопотали около него, расправляя складки на юбке и пышных рукавах.

Туфли из атласа, расшитые жемчугом, изготовленные королевским обувщиком, прекрасно гармонировали с платьем, и довершала полноту картины маска с ниспадающей прозрачной вуалью.

Камеристки, предвкушая пробуждение госпожи, приготовили всё необходимое для её утреннего туалета: и ароматизированную ванную из лепестков роз, и тончайшие простыни, и нежнейшие притирания для кожи.

Они потихоньку спорили: какую именно причёску захочет сделать королева в этот день? Но придворный парикмахер королевы ещё не был допущен в её спальню и ожидал своей очереди в коридоре, сидя на кушетке.

Наконец Мария Лещинская, супруга венценосного Людовика XV, изволила пробудиться.

* * *

Людовик XV Великолепный пребывал в томлении: маскарад не радовал его, он пресытился постоянными празднествами – по сути всё одно и тоже. Все в Версале, включая последнюю кастеляншу, знали о причине подобного настроения монарха. И она была весьма обыденна и проста: маркиза де Шатору пребывала на седьмом месяце беременности, король не мог предаваться с ней любовным утехам, и поэтому скучал. Он попытался увлечься графиней де Гранье, но через три дня нашёл её скучной и неинтересной.

Королева Мария давно не баловала Людовика супружеской близостью, с тех пор как родился наследник Филипп, их пятый ребёнок, она обосновалась в отдельных покоях, расположенных в восточном крыле Версальского дворца, где спокойно могла принимать бесчисленных любовников.

Людовик Великолепный с пониманием и спокойствием отнёсся к раздельной супружеской жизни, восполнив опустевшее ложе в своей спальне чередой любовниц. Последние десять лет король и королева виделись только по необходимости, что вполне устраивало их обоих. На балах и различных увеселениях они появлялись, как и положено монархам – рука об руку, но затем, меняли свои пристрастия, вернувшись в компанию любовников и любовниц, что в Версале считалось в порядке вещей.

И на этом маскараде Людовик должен появиться с супругой, а его малышка маркиза де Шатору, пребывая в постоянном недомогании, останется в Версале. Король томился ожиданием празднества, ни чуть не ощущая прилива хорошего настроения, напротив, с тоской размышляя о том, с кем бы развлечься из придворных дам. Людовик знал все возможные кандидатуры настолько хорошо, что его обуревала тоска при одной только мысли о них.

– Боже мой! – воскликнул он. – Так недолго увлечься и мальчиками!

Камердинер, облачавший короля, с удивлением посмотрел на своего венценосного господина, с ужасом подумав: неужели тот действительно способен на это?

Закончив свой утренний туалет и позавтракав, король направился в покои своей любовницы. Она лежала на бархатном диванчике, её живот изрядно округлился за последнюю неделю, и король отметил про себя, что фаворитка ещё более располнела и, увы, подурнела.

Маркиза постоянно капризничала, понимая, что может потерять короля в любой момент, ведь Версаль просто кишит соискательницами его ложа. Да что говорить, сам Людовик задумывался над новой любовницей всё чаще, но, увы, никто из придворных дам не задевал его сердце: все они были слишком однообразны и их интимный интерес слишком уж явный.

Людовик, конечно же, выбирал любовниц по велению сердца, но он хотел приобрести не только фаворитку, но и друга, а потому наравне с красотой и чувственностью ценил в женщинах ум и рассудительность.

Маркиза де Шатору хоть и была на двадцать семь лет моложе Людовика, но всё же представляла собой незаурядную личность. Происхождение её замалчивалось, скорее всего, она, как и предыдущие любовницы короля, происходила из обедневшей аристократической семьи, которая из последних сил пыталась дать своим дочерям домашнее образование, понимая, что лишь благодаря красоте, образованности и умении поддержать беседу они могут устроиться в жизни.

Поставщиком гарема Его Величества был некто барон Ла Шемэ, – весьма тёмная личность, неизвестно откуда появившаяся в Версале. Но резиденция короля – не проходной двор, и с улицы в неё не попадёшь, поэтому свита предполагала, что барон был некогда покровителем маркизы де Лассеран, предшественницы маркизы де Шатору.

Маркиза де Лассеран не долго продержалась в королевском алькове – чуть более года. Но за это время предприимчивый Ла Шемэ сумел втереться в доверие к королю, и благодаря своей проворности заполучить поместье недалеко от Понтуаза. В Версале поговаривали, что стоимость сего королевского подарка – двести тысяч ливров.

После фиаско своей протеже, Ла Шемэ попытался подложить под короля свою племянницу, дабы ещё более упрочить свои позиции при дворе, но, увы, сия затея потерпела полный провал. Племянница была молода, стройна и привлекательна, но – совершенно глупа. Она продержалась в алькове короля ровно месяц, затем, сводник Ла Шемэ, понимая свою оплошность, нашёл девушку из алансонских дворян, которая и стала маркизой де Шатору. Никто не знал в Версале настоящего имени новой фаворитки, под сомнение ставилось также её отношение к алансонской[15]крови, но королю понравилась юная особа, тем более что она была прекрасно воспитана, сдержанна, разбиралась в поэзии и литературе, а главное – была потрясающей любовницей.