«Крот» - Павел Барчук

— Конечно! — Марков встал с табуретки и направился к выходу из комнаты. Прежде, чем переступить порог, оглянулся на меня. — Зачем мешаться под ногами? Идем на улицу.

Александра Сергеевна проводила нас пристальным взглядом. Я не смотрел назад, но чувствовал, как она сверлит глазами наши спины. Потом Комарова громко вздохнула и полезла за кастрюлей. Это я определил по грохоту. Девушка явно была раздражена.

Плита в домике, кстати, имелась. Небольшая, с двумя конфорками и газовым баллоном, который соединялся с плитой толстым шлангом.

Белобрысый вышел на улицу, покрутил головой, соображая, куда нам приткнуться, а затем плюхнулся задницей прямо на порожки. Учитывая, что крыльцо было узким и не сильно длинным, я не рискнул сесть рядом с ним. Не настолько мы близки, чтоб иметь тесные физические контакты. Плечо к плечу сидеть — мало удовольствия.

Поэтому, заметив в стороне металлическое ведро, перевернул его дном вверх и устроился на импровизированный стул.

— Ну? — Марков посмотрел на меня исподлобья. — Ты явно хотел, чтоб мы остались вдвоём. Говори. Лучше сразу решить все вопросы. Знаешь, коней на переправе не меняют. Тем более, в нашей ситуации. Я тоже рискую достаточно сильно.

— Давно в этой теме?

Я никак не стал комментировать его слова насчёт переправы и риска. Чья бы корова мычала. Сразу перешёл к делу. И меня на самом деле интересовали подробности жизни Белобрысого, связанные с его подпольной деятельностью. Причин несколько.

Во-первых, хотелось бы понимать степень важности Маркова для ЦРУ. Насколько он крепко связан с данной организацией. Все это, конечно, весело и здорово. Согласен, что в случае нашей с Комаровой смерти, мы получим самый оптимальный итог. Нету тела — нету дела, как говорится. Соответственно, нас обоих оставят в покое. Но выходит, один человек будет знать правду. И даже если бы я не понимал, что Комарова планирует вместо долгожданного списка агентов оформить Вадиму Александровичу билет в шпионскую Валгаллу, или куда там после смерти попадают герои подполья, даже без данного факта, вполне очевидно, Марков всегда был бы угрозой. Впрочем, как и мы для него. Тут не надо долго думать, без того очевидно. Либо мы Вадима должны были бы убрать, либо он нас. Так что, несмотря на то, что Комарова поражает меня определённой циничностью, ее правоту не могу не признать.

Поэтому хотелось понимания. Когда Вадимка прикажет долго жить, насколько это расстроит црушников. Будут ли они вообще копаться во всем случившемся дерьме. Внезапную гибель троих достаточно важных лиц сложно списать на случайность.

Мне-то проще исчезнуть. Я — нелегальный агент. Меня, по сути, не существует. Вернее, есть лишь Беляев Максим Сергеевич. О второй его личности, настоящей, знают единицы. Джонатан, который куратор. Он точно в числе осведомлённых. Ибо сам готовил Максимилиана вместе с другими подростками. Жив ли этот тип? Не знаю. Если нет, то в любом случае, личные дела нелегалов были переданы следующему куратору.

Здесь, в Союзе, тех, кто в курсе личности Беляева, тоже хрен да ни хрена. Лиличка, естественно. Но подозреваю, о ней, как о связной, известно тоже лишь моему куратору. Кроме актрисы есть еще Вадим. С ним все ясно.

Вот мне нужна картина полностью, целиком. Чтоб понимать, каких действий ожидать от американской разведки. Со стороны чекистов сложностей не прогнозирую. Если я погибну Беляевым, не раскрыв истинного положения вещей, сохранив честное имя, товарищи меня просто помянут добрым словом.

— Ты имеешь в виду, как давно я стал предателем? — Белобрысый усмехнулся. — Интересно, конечно…ты, вроде, работаешь на ЦРУ. Работал…Но в предатели записал только меня. А сам-то собираешься изменить присяге…Ладно, дело твое. Мне все равно. Захотел вести честный образ жизни советского гражданина — дело твое.

— Да неужели? А что ж ты побежал в парк с оружием? Начал угрожать.

— Поговорить хотел. Узнать, что происходит. — Вадим пожал плечами. — Не было цели тебя убивать. Или что-то такое. Но…Если ты переметнулся, это — большие проблемы. Я давно понял, что ты выкупил меня. Еще в тот раз, в парке. Когда догнал и спросил херню какую-то. А я тебя выкупил гораздо раньше, между прочим. Не знал ведь точно, кто нелегальный агент. По чину не положено знать такие секреты. Мне поручили найти связного. Желательно женщину. Даже в приоритете женщину. Сказали, предстоит «распечатать» нелегала. А тут как раз Лиличка подвернулась. Удивительно подходящая для обозначенной цели особа. Хитрая, жадная, злая, завистливая. Полный набор. Завербовал ее быстро. Да что там быстро… Сразу. У нее сомнений не было ни грамма. Мне нужно было передать актрисе инструкцию. Первая встреча, первый контакт и все такое. Больше я ничего не знал. Но…От природы обладаю одной чертой характера, знаешь ли. Стараюсь поиметь со всего выгоду. А что может быть выгоднее информации? Информация — это власть. Тем более, прежде мне не доверяли важных дел. Мотался по нашей огромной стране, подбирал людей. В первую очередь — женщин. А тут такой поворот…

— Ты начал следить за актрисой? — Я слушал Маркова внимательно. Этот гражданин сейчас мог помочь мне восполнить те пробелы, которые имелись. А их, между прочим, до хрена, пробелов.

— Да. Сначала просто обалдел. Честно скажу. Особист из оборонки — тот самый нелегал. Это я по перво́й так думал. Поверил в твою легенду. А потом обалдел еще больше, когда понял, что ты из Комитета. Так глубоко внедриться… Талант… В итоге, мне велели осесть в этом городе. Нинка как раз появилась. Ты же знаешь про Нинку? Знаешь…

Марков ответил сам себе, не дожидаясь, что скажу я.

— Точно знаешь про Нинку. Это бабы — дуры, не видят твоей настоящей сути. А я сразу раскусил. Волчара ты. Хотя, нет…не волчара. Койот. Вот кто. Знаешь, в чем разница? Койот — самый быстрый. Его не сможет догнать ни одна собака. Пожалуй, кроме борзой. Хитрая сволочь. Говорят, койот способен распознать, вооружён человек или нет. Сожрет все, что сможет поймать. У индейцев он вообще навроде тотема. Притворщик, каких поискать…

— Я понял. Достаточно образных сравнений. Оценил твой кругозор сполна. Молодец. Давай по делу.

Пришлось перебить Белобрысого, а то он еще час будет рассираться о том, какой Максим Сергеевич «молодец». Говорил Марков, естественно, о моем предшественнике, не обо мне. Это я прекрасно понимаю. Думаю, Вадик наблюдал за Беляевым все это время и сделал определённые выводы на основе конкретных каких-то вещей.

— По делу…да…Собственно говоря, все как-то совпало, наверное. До переезда в этот город, как и сказал, моя работа носила конкретный характер. Искал полезных людей, которые могли снабжать различной информацией. Эту информацию передавал по своим каналам. Потом пришло распоряжение насчет связного, который будет нужен нелегалу. И одновременно — про внучку некоего Ершова. Сказали, девка обладает очень важной информацией. Беречь надо, как зеницу ока, и девку, и информацию. Потому что в башке у нее, считай, золотой запас. Настолько ценные сведения. И представь, тоже именно в этом городе она объявилась. Поямо совпадение на совпадении. Мне передали все необходимые данные. Имя, фамилия, отчество…

— Подожди…– Я даже головой тряхнул, приводя мысли в порядок. Потому что мысли эти были нехорошие, тревожные. — Комарова ведь Комаровой стала только здесь. И я, к примеру, до последнего ее фамилию не знал. Расчет был на помощь определенного человека.

— Ты про Маслова? — Марков снова усмехнулся. Радуется, как дурак, не известно чему.

— Про него, да. Так вот у меня вопрос…твои-то как узнали, кто она есть. Вернее, под каким именем и где искать Александру Сергеевну. Это, между прочим, нигде не значилось.

Мы с Белобрысым молча пялились друг на друга несколько секунд.

— Да хрен его знает. — Выдал, наконец, Вадимка. — Значит, слил кто-то из ваших. В смысле, из чекистов. В Комитете крыса сидит. Сто́ит задуматься.

Я бестолково таращился на Маркова, попутно пытаясь ковыряться в памяти Максима Сергеевича.

Опять какая-то херня выходит. Ладно, сам факт существования внучки Ершова и списка агентов. Хорошо. Об этом знали много людей. Да, сведения сначала засветил Рюмин. Насколько могу судить по имеющимся сведениям, он ухитрился торговаться за свою жизнь. Как? Понятия