Проект "Рози" - Грэм Симсион

— Мне предстоит узнать, кто мой отец, — ответила Рози. — Хочу проветрить мозги перед таким важным событием. Мы можем прогуляться полчаса, а вы притворитесь обычным человеком и всего лишь выслушаете меня.

Я не был уверен в том, что справлюсь с ролью обычного человека, но на пешую прогулку согласился. Очевидно, что Рози переполняют эмоции, и я уважал ее попытку справиться с ними. Вышло, однако, так, что она по большей части молчала, и прогулка получилась довольно приятной — практически такой, как если бы я шел один.

Когда мы возвращались к машине, Рози спросила:

— Какую музыку вы на самом деле любите?

— Почему вы спрашиваете?

— Вам ведь не понравилось то, что мы слушали по дороге сюда?

— Совершенно верно.

— Что ж, на обратном пути выбор за вами. Только, боюсь, у меня нет Баха.

— Признаюсь, я вообще не слушаю музыку. Бах для меня стал экспериментом, и то неудачным.

— Нельзя прожить жизнь без музыки.

— Да нет, просто я не обращаю на нее внимания. Я предпочитаю слушать информацию.

Повисло долгое молчание. Мы подошли к машине.

— А ваши родители слушали музыку? Братья и сестры?

— Мои родители слушали рок. Отец прежде всего. Это музыка его молодости.

Мы сели в машину, и Рози снова опустила крышу. Она уткнулась в свой айфон, который служил кладезем музыкальных записей.

— Тогда привет из прошлого, — сказала она и включила музыку.

Я приготовился снова усесться в кресло дантиста, когда до меня дошел смысл ее слов. Музыка была мне знакома. Можно сказать, на ее фоне прошло мое детство. Я вдруг мысленно вернулся в свою комнату в родительском доме, вспомнил, как писал какие-то программы на «бейсике» в своем первом компьютере, а где-то звучала музыка.

— А я знаю эту песню!

Рози рассмеялась:

— Если бы вы ее не знали, то я бы уж точно решила, что вы марсианин.

Мы мчались в город на красном «Порше», которым управляла красивая женщина, под аккомпанемент знакомой мелодии. Ощущение, будто я стою на краю другого мира. Я узнал это чувство, и оно усилилось, когда начался дождь, а подъемный механизм крыши заело, так что мы никак не могли ее поднять. Такое же чувство я испытывал, когда смотрел на ночной город со своего балкона в наш первый вечер, а потом — после того, как Рози записала мне на бумажке номер своего телефона. Другой мир, другая жизнь, близкая, но недосягаемая.

Мимолетность. И — Sa-tis-fac-tion.[18]

* * *

Уже стемнело, когда мы, промокшие под дождем, вернулись в университет. Воспользовавшись инструкцией по сборке, мне удалось поднять крышу авто вручную.

В лаборатории мы откупорили по пиву (кашлять никому не пришлось), и Рози чокнулась со мной.

— Будем здоровы, — сказала она. — Отлично сработано.

— Обещаете послать чек в кафе?

— Обещаю.

— Вот и славно. Вы были выше всяких похвал, — сказал я. Мне давно хотелось сказать ей об этом. Рози в роли честолюбивой абитуриентки выглядела очень убедительно. — Но почему вы назвали такой высокий балл по вступительному тесту?

— А вы сами как думаете?

Я объяснил, что если бы знал ответ, то не стал бы спрашивать.

— Потому что не хотела выглядеть тупицей.

— Перед потенциальным отцом?

— Да. Перед ним. Перед кем бы то ни было. Мне становится не по себе, когда меня считают глупой.

— Я нахожу вас на редкость умной…

— Дальше не надо.

— Что вы имеете в виду?

— «Умной для барменши». Вы ведь это хотели сказать?

Рози угадала.

— Моя мама была врачом. Как и мой отец, если уж мы заговорили о генах. И совсем не обязательно становиться профессором, чтобы считаться умным. Я видела ваше лицо, когда сказала, что получила семьдесят четыре бала на GAMSAT. Вы наверняка думали: «Он не поверит, что эта женщина настолько умна». Но он поверил. Так что завязывайте с предрассудками.

Здравая критика. В самом деле, мой круг общения был ограничен академической средой. Свои представления об остальном мире я черпал в основном из кинофильмов и телепередач, которые смотрел в детстве. При этом я понимал, что вряд ли персонажи «Затерянных в космосе» и «Стартрека» олицетворяют человечество в целом. Безусловно, Рози не соответствовала сформировавшемуся в моем сознании стереотипу барменши. Вполне возможно, что я в очередной раз ошибся в своих представлениях о людях. Неудивительно.

Анализатор ДНК был готов к работе.

— Кого хотите? — спросил я.

— Все равно. Не хочу ничего решать.

Я догадался, что она имеет в виду последовательность тестирования, а вовсе не выбор отца, — и уточнил свой вопрос.

— Я не знаю, — сказала она. — Я весь день об этом думаю. Алана уже нет в живых, что само по себе печально. И если Натали окажется моей сестрой, то это будет довольно странно. Но в то же время так будет по-своему легче. Мне нравится Питер, но я ничего о нем не знаю. Наверное, у него есть своя семья.

Меня снова посетила мысль о том, что проект «Отец» оказался совсем не продуманным. Рози весь день пыталась подавить непрошеные эмоции, но при этом ее мотивация изначально была сплошь эмоциональной.

Первым я протестировал Питера Энтикотта, поскольку волосы с расчески Натали требовали больше времени на предварительную обработку. Без совпадений.

В пучке волос я обнаружил несколько корешков, так что можно было и не воровать зубную щетку. Пока я возился с волосками, у меня зрело предчувствие, что и с дочерью Алана результат будет таким же, как с первыми двумя кандидатами Рози — включая Имонна Хьюза, на которого она делала главную ставку.

Я оказался прав. По реакции Рози я понял, что она очень расстроена. Все шло к тому, что нам снова придется заливать стресс алкоголем.

— Но вы же помните, — сказала она, — что это не его образец, а дочери.

— Я уже дал поправку на это.

— Что ж, значит, все.

— Но задача не решена. — Как ученый, я не привык бросать начатое дело.

— Мы ее и не решим, — сказала Рози. — Проверены все, о ком я когда-либо слышала.

— Трудности неизбежны, — возразил я. — Масштабные проекты требуют упорства.

— Приберегите это для своих собственных открытий.

Почему мы совершаем одно благое дело в ущерб другим? Рискуя жизнью, спасаем утопающего, но не готовы сделать пожертвование, чтобы спасти от голода десятки детей. Громоздим солнечные батареи, поскольку они дают минимальный выброс углекислого газа — не учитывая, что производство и установка батарей пагубно влияют на окружающую среду, — вместо того чтобы разрабатывать более эффективные инфраструктурные проекты.