Morbus Dei. Зарождение - Маттиас Бауэр

Небо было ясное, и солнце начало пригревать. Мужчины принялись откапывать бревна из снега и готовить их к погрузке. Они забивали в бревна крюки и цепями втаскивали на сани. Чтобы справиться с одним таким бревном, требовалось четыре человека. Полозья скрипели под тяжестью. На сани помещалось по шесть бревен, их укрывали ветками и корой, после чего накрепко стягивали цепями. Нижние бревна были выдвинуты вперед и служили сиденьем.

Когда с погрузкой было покончено, мужчины расселись и стали разворачивать еду. Иоганн в предвкушении раскрыл свой сверток, и в животе у него заурчало. Элизабет положила им круг хлеба, но, судя по запаху, не простого. Иоганн разломил хлеб, отдал половину Альбину и жадно принялся за свою долю. Сквозь хрустящую пряную корку закапал свиной жир. Иоганн слизнул его и закрыл глаза. «Уже за это стоило бы жениться на такой девушке», – подумал он.

– Хотя бы ради этого стоит работать на Каррера, а? – Альбин словно прочел его мысли.

– Разве что на его дочку, – ответил Лист достаточно тихо, чтобы не услышали другие.

Альбин хмыкнул.

– А ты так просто не сдаешься…

* * *

Отдых затягивался, и на лицах мужчин ясно читалось беспокойство. Это было особенно заметно по Иосии Вельтеру. Иоганн наблюдал за ними какое-то время и в конце концов не выдержал.

– Чего вы так забеспокоились?

Мужчины вскинулись, словно застигнутые за чем-то постыдным. Никто не ответил.

– Что за опасность таится в лесу? – упорствовал Лист. – Кабаны? Медведи? Или что-то еще…

– Никого в лесу нет, – единым духом выпалил Игнац.

– Если не хочешь говорить об этом, так и скажи. Но врать мне не надо.

– Я вру, значит? – Этого Игнац не стерпел. – Вы все слышали, он меня оскорбил?!

– Да брось, – попытался успокоить его Альбин. – Иоганн ведь не слепой.

– Не вмешивайся! – одернул его Иосия.

– Понятно, не хотите говорить – не надо, – раздраженно бросил Лист.

Повисло напряженное молчание. Потом Игнац прокашлялся.

– Так бывает только в суровые зимы…

– Игнац, я сказал…

– Чего молчать, Иосия? Иоганн проведет с нами по меньшей мере несколько месяцев. Он имеет право знать, – встал на сторону Игнаца Альбин.

Иосия что-то невнятно проворчал, выражая свое несогласие. Вынув из кармана серебряную коробочку, он с шумом втянул щепоть табака и громко чихнул, после чего кивнул Игнацу.

– Ладно, бог с тобой, рассказывай. Только быстрее.

Игнац серьезно взглянул на Иоганна.

– Когда зима особенно суровая, они спускаются к нам, ищут еду…

– Кто? – нетерпеливо перебил Лист.

И в этот миг из леса донесся крик.

Все развернулись на звук. Над лесом поднялась стая ворон. Птицы с шумом описали полукруг над поляной и скрылись.

– Чертовы твари… – выдавил Иосия, но на лице его читалось облегчение.

Остальные тоже выдохнули.

Иоганн пристально посмотрел на Игнаца.

– Кто приходит в суровую зиму?

Святая Матерь Божья, защити нас от них.

Игнац задумчиво посмотрел в ту сторону, куда улетели вороны.

– Изгои, – произнес он тихим голосом. – Они живут в горах, уже лет пятьдесят или шестьдесят. А может, и дольше. У них убежище в развалинах монастыря.

– Изгои? – Лист не поверил своим ушам.

Игнац кивнул.

– Это не люди, хотя похожи на нас. Скорее… звери, зараженные бешенством.

– Если зазеваешься, они прыгнут на тебя со спины и убьют! – добавил Альбин. – А если ранят, ты будешь таким же. Кожа станет бледной, как воск, а сквозь нее просвечивают черные вены… А солнечный свет сожжет тебя.

– А зубы у тебя станут длинные и острые. Превратишься в такую же злобную тварь… – Игнац перекрестился.

– Никогда про такое не слышал, – с сомнением проговорил Лист.

– Так ты же не отсюда, куда тебе, – раздраженно ответил Игнац.

– И откуда взялись эти… изгои?

– Они были всегда, – поспешно вставил юный Бернхард.

– Не совсем так, – поправил его Иосия. – Когда-то они были такими же, как мы. Господь наказал их за греховную жизнь, какую они вели, обрушив на них свой бич. С тех пор они обитают там, среди гор, а мы живем в страхе.

– И когда они нападали в последний раз? – спросил Иоганн.

– Ну, давно это было, – протянул Иосия. – Если так подумать, то очень давно. Но это лишь затишье перед бурей. Учти, что эта зима будет особенно суровой, такой уж много лет не было… – Он чуть помедлил. – Эти твари только и ждут подходящего момента. Любой может угодить к ним в лапы.

Вельтер отвернулся и как следует высморкался. Потом утерся рукавом.

– Ну что, доволен теперь?

Иоганн счел все это суеверным вздором и не поверил ни единому слову. Но все-таки кивнул.

Иосия поднялся.

– Тогда двинули.

Не успел Лист соскочить с бревен, как остальные замерли и стали по обычаю молиться перед опасным спуском. Иоганн присоединился.

– Отче наш, сущий на небесах… – Слова разносились над поляной и затихали среди деревьев.

* * *

– Молитва, конечно, дело хорошее, но перед спуском нужно кое-что покрепче, – с нахальным видом заявил Антон, один из батраков.

Иосия наградил его подзатыльником.

– Придержи язык! И радуйся, что Господь присматривает за тобой.

– Так ведь он прав, – заметил Альбин, доставая кожаный бурдюк. – К тому же таков обычай…

Остальные согласно забормотали.

Альбин выдернул затычку, произнес «С Богом!» и щедро глотнул. Затем поморщился и протянул бурдюк Иоганну.

– Не бойся, не краутингер. Для спуска у нас есть кое-что получше.

Иоганн сделал большой глоток. В нос ударил знакомый гниловатый привкус.

Травяной шнапс, что же еще.

Он заметил, как Альбин и остальные заухмылялись, но говорить ничего не стал и передал бурдюк. Выпив, все хором произнесли «С Богом!» и разбрелись по саням.

– Значит так, Иоганн, мы трогаемся последними. Смотрим вниз, – Альбин показал на изгиб, за которым колея терялась среди деревьев. – Когда остальные скроются из виду, начинаем толкать. Как только сани наберут ход, запрыгиваем на бревна. Тормоз я возьму на себя, а ты можешь тянуть рычаг – вот эту жердь, – чтобы править в свою сторону. Только не перестарайся! Тут как с женщиной: затянешь поводья, все застопоришь, но дашь ей волю – и она сама на тебе прокатится.