Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

Тетушка Эверник, подойдя к Саймону, приказала ему вести себя поспокойнее – разумеется, если он не хочет, чтобы люди считали его чокнутым.

Ярмарка раскинулась на пустоши, расположенной примерно в миле от гребня холма. Здесь проводили военные учения, поэтому пожелтевшая на солнце трава была скошена. Повсюду пестрели разноцветные палатки, доставленные из дворца графа Суррея, а раскладные прилавки были завалены товарами. Накануне плотники работали допоздна, возводя деревянную сцену для представлений. Я вновь поразился тому, как много обитатели лагеря успели сделать за столь короткое время. Распорядители из числа повстанцев направляли многотысячные потоки зрителей, указывая, кому где разместиться. Майкл Воувелл, как всегда стоявший в окружении молодых парней, помахал мне рукой.

Представление началось с демонстрации военного искусства. Сотня лучников одновременно выпустила стрелы, большинство из которых, со свистом разрезав воздух, вонзилось в самый центр круглой мишени. Зрители зааплодировали. Вслед за лучниками настал черед воинов, облаченных в легкие латы и шлемы и вооруженных мечами, алебардами, копьями и пиками. Они устроили показательную битву, не причинив при этом друг другу никаких повреждений – немалое достижение для людей, лишь недавно взявших в руки оружие.

В заключение нам продемонстрировали стрельбу из небольшой аркебузы, захваченной у армии Нортгемптона. Мало кто из повстанцев прежде видел подобное оружие; тысячи глаз с изумлением уставились на длинный, в половину человеческого роста, ствол. Один из солдат забил в ствол свинцовое ядро, а другой нацелил дуло на тяжелый стальной нагрудник – тоже трофей, захваченный у королевского войска, – установленный в пятнадцати футах от орудия. Зрители, стоявшие рядом, видели, как солдат поднес зажженную спичку к небольшому лотку с порохом, прикрепленному к одной из сторон аркебузы. Второй солдат потянул за спусковой крючок; раздался грохот, сопровождаемый вспышкой, и снаряд, вылетев из дула, пробил в доспехах круглую зияющую дыру.

– Да уж, не каждый сумеет выстрелить из этой штуковины, – протянул изумленный Нетти, поворачиваясь ко мне, и задумчиво почесал в голове; волосы у него успели отрасти и висели сальными прядями, но я надеялся, что у мальчишки пока не завелись вши.

– Представьте, что будет, когда на нас нацелят сотню таких штуковин, – угрюмо пробормотал Барак.

Те, кому ничего не удалось рассмотреть, – а таких было большинство – недовольно ворчали. Впрочем, ропот мгновенно стих, когда на деревянный помост поднялся Роберт Кетт в сопровождении своего брата Уильяма и капитана Майлса. Их приветствовали аплодисментами и радостными криками. Кетт вскинул руку, призывая к молчанию. Когда воцарилась тишина, он заговорил, звучный его голос разносился над полем; слова, как обычно, передавались из первых рядов назад. То была короткая, но исполненная значения речь:

– Друзья! Вот уже шесть недель мы с вами служим нашему общему делу. Все мы за это время немало потрудились и успели многому научиться. Мы построили этот лагерь и живем здесь как товарищи и братья. Мы положили конец власти дворян и богатеев в Норфолке, мы захватили Норидж – второй по величине город Англии – и обратили в бегство армию, которую направили против нас лорды! – В ответ раздался хор восторженных возгласов, однако Кетт прервал ликование, вновь вскинув руку. – Я всегда был с вами откровенен и ничего от вас не утаивал. Вы знаете, что в Ярмуте нас постигла неудача. Вам известно, что, хотя в Англии вспыхивают новые мятежи, многие повстанческие лагеря на юге страны уничтожены. Я не стану скрывать, что, по донесениям наших осведомителей, сегодня из Лондона выступила огромная армия, возглавляемая графом Уориком. Численность этой армии составляет несколько тысяч человек, и все они движутся в Норфолк. Друзья, нам предстоит новое, более жестокое сражение! Но я знаю, у вас мужественные сердца и сильные руки. Не сомневаюсь, мы победим! – Роберт перевел дух и продолжил: – Одержав победу, мы добьемся того, о чем мечтали. Уничтожим все незаконные пастбища, положим конец произволу землевладельцев! Прогоним прочь продажных чиновников и вельмож! Узнай его королевское величество о беззакониях, которые эти люди творят, он наверняка пришел бы в ужас! После победы, в которой я не сомневаюсь, мы отправим в Лондон своих посланников, и они передадут наши требования прямо в руки королю! Мы сумеем обойти все препоны, которые лорды ставят на нашем пути!

Толпа вновь разразилась радостным гулом, на этот раз еще более громким. Кетт, глаза которого сверкали от волнения, крикнул во всю мощь своих легких:

– Да хранит Господь короля Эдуарда!

Сопровождаемый овациями и одобрительными возгласами, капитан спустился с помоста. Лицо его, решительное и сосредоточенное, блестело от пота.

– Он прав! – воскликнул Нетти. – Мы победим и построим новую жизнь во всей Англии!

– Надеюсь, так оно и будет, – кивнул я.

Речь Кетта тронула меня не меньше, чем всех остальных, однако перед внутренним моим взором упорно возникала мрачная картина: булыжные мостовые, залитые кровью.

В течение последующих нескольких часов нам были представлены развлечения на любой вкус: выступления акробатов, фокусников, жонглеров и даже травля медведей. Эта потеха всегда была мне не по нутру, поэтому, расставшись с Бараком, Николасом и Нетти, я решил немного прогуляться. Джозефина составила мне компанию.

– Что скажешь о выступлении капитана Кетта? – спросил я, когда мы отошли от толпы на некоторое расстояние.

– Он великий человек, и об этом свидетельствует каждое его слово, – ответила Джозефина. – Эдвард тоже не сомневается в нашей победе. В последнее время я немного успокоилась. Поняла, что у нас один путь и мы должны по нему идти.

Она взглянула мне в лицо своими ясными голубыми глазами, и я подумал, что робкая молодая женщина, которую я знал прежде, исчезла безвозвратно.

– Да, я тоже считаю, что мы можем победить.

– Вы сказали «мы», – улыбнулась моя собеседница. – Это означает, что теперь вы считаете себя одним из нас?

– Полагаю, так оно и есть, – задумчиво произнес я. – Хотя я по-прежнему не представляю, к чему может привести то, что происходит ныне.

– Этого никто не знает, – пожала плечами Джозефина. – Насколько я понимаю, вы всегда предполагаете худшее.

– Возможно.

– Вы не подержите немного Мышку, сэр? Хочу подойти к прилавкам, посмотреть, чем там торгуют.

Как всегда, я с удовольствием взял ребенка на руки. Малышка улыбнулась мне и, прогулив что-то в знак приветствия, прижалась к моей груди и заснула. Вслед за Джозефиной я подошел к прилавкам, за которыми торговали пивом, пирогами и другой снедью, а также всякой всячиной, захваченной в богатых домах, но не имеющей особой ценности, а потому не сданной в общую казну. Среди этих вещей – фарфоровых чашек с отбитыми краями, разноцветных склянок, гипсовых статуэток – я заметил игрушечную деревянную собачку и купил ее для Мышки.

Разгуливая по ярмарке, мы вновь повстречали Майкла Воувелла и его друзей.