Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

на выходе увидел легковушку со знакомым номером.

– Привет, – весело поздоровался Андрей, подходя к машине со стороны шофёра.

– А, Андрюха, – сразу узнали его. – Привет. Гуляешь?

– Да так, по маленькой, – с напускной скромностью ответил Андрей. – Ты когда домой?

– А как машину наберу.

– Считай, Макарыч, что набрал.

Макарыч насмешливо хмыкнул.

– Разбогател, что ли, в одиночку салон оплачивать? Сваливай своё в багажник и садись. Сейчас карасей наловим и рванём.

Андрей засунул свой тюк в багажник и сел рядом с Макарычем. Шофёрил Макарыч давно и потому перед Андреем не заносился, это кто недавно сел за баранку выпендриваются и фасон давят, а Макарычу уже незачем.

– Здесь не получится, на вокзал смотаемся, там в шесть пятнадцать скорый с Печеры транзит скидывает.

– Идёт, – кивнул Андрей. – У меня там сумка в хранении.

– Ну, так поехали, – кивнул Макарыч. – Здесь глухо.

Андрей улыбнулся и сел поудобнее.

На вокзале, пока Макарыч ловил клиентов, он сбегал в камеру хранения за сумкой, а, когда вернулся, в машине уже сидели на заднем сиденье трое – двое рослых мужчин, а между ними женщина, маленькая и худенькая, как подросток. Андрей засунул сумку в забитый чемоданами багажник и сел рядом с Макарычем.

– Всё, поехали, – стронул машину Макарыч.

– Так это тебя ждали? – весело удивилась женщина.

– А что? – сразу ответил Андрей. – Разве не видно, какой я особенный?

Мужчины засмеялись, а Макарыч насмешливо хмыкнул.

Но общим разговор не стал. Пассажиры тихо говорили о чём-то своём, Макарыч глядел на дорогу, а Андрей на его работу. Учёба вприглядку – всё равно учёба. Вёл Макарыч машину легко, немного рисуясь, но совсем немного. Стало уже совсем темно, и дорога в мокрой подмерзающей корке, но скорости Макарыч не снижал.

– Рассадино, – сказал он, не оборачиваясь, когда показались светящиеся окна деревни.

– Четвёртый слева, – ответил один из мужчин.

Макарыч мягко притормозил у высоких дощатых ворот. Пассажиры, теснясь, выбирались из машины. Вышли и Андрей с Макарычем помочь с багажом. Гостей, видимо, ждали, и из боковой калитки вышла высокая старуха в накинутой на плечи тёмной шали, а за ней двое высоких, как она, подростков. Пока старуха обнимала и целовала приехавших, мальчишки споро разобрали выгруженные из багажника чемоданы и поволокли их внутрь. Андрей захлопнул багажник и вернулся в машину, а минуту спустя сел на своё место Макарыч, захлопнул дверцу и рванул с места. По его довольной ухмылке, Андрей понял, что чаевые были щедрыми.

– Ну, – вздохнул Макарыч, выруливая на большую дорогу. – С богом и домой. Хорошо погулял-то, Андрюха?

– Лучше всех, – весело ответил Андрей.

– За каким таким ездил-то? Неужто, ближе Царьграда шмоток не нашёл?

– Проведать надо было человека одного, – Андрей усмехнулся. – С до войны не виделись.

– Война ж тебя старше, – удивился Макарыч.

– Мы в Пограничье жили, – объяснил Андрей. – Как под Империю попали, так для меня война и началась.

– Ну, тогда понятно, – кивнул Макарыч. – Хлебнул, значит.

– Досыта, – серьёзно ответил Андрей.

– Слышал я про угон. Говорят, страшное творилось. Сколько семей порушилось.

Он говорил не спеша, пересказывая слышанное и читанное, а Андрей соглашался и поддакивал. Спорить не о чем, а что Макарыч и десятой доли не знает, как оно там было, так ему и не надо всего знать, крепче спать будет. Когда всё знаешь и помнишь, жить тяжело.

– Тебе в «Холостяжник»?

– Нет, на «Корабль».

– К брату, значит, – кивнул Макарыч и свернул в проулок. – Отсюда ловчее. И правильно, семья всегда дороже всего, – и, лукаво покосившись: – Старший брат в отца место.

– Точно, Макарыч, – охотно согласился Андрей.

«Корабль» сверкал всеми окнами.

– Ага-ага, – закивал Андрей. – Ну, спасибо, Макарыч, с меня…

– Завтра колымагу мою отмоешь, – закончил за него Макарыч. – Понял?

– No problem! – весело ответил по-английски Андрей, выволакивая наружу свои вещи.

Он захлопнул крышку багажника, и машина сорвалась с места, как будто его хлопок и стронул её. Андрей взвалил на плечо тюк, подхватил сумку и пошёл к подъезду. Под ногами хрустела корка смёрзшейся воды, дождь кончился и заметно похолодало. Вовремя он прибарахлился.

В коридоре уже пусто: детвору спать укладывают. Остановившись у знакомой двери, Андрей пошаркал подошвами по коврику, сбросил на пол тюк и полез за ключами.

Загорье

Когда пришла Женя, обед у Эркина был уже готов. Они пообедали, Алису уложили спать, а Эркин пошёл в дальнюю комнату готовить на завтра уроки.

Писал, читал и вроде даже правильно получалось, а в голове одно: Андрей. Неужели его отберут? У Бурлакова все права на Андрея, и у них одна кровь, а он Андрею записанный, а что бумажка против крови? Бумага. Скомкал и выбросил, а если сжёг, то как и не было.

Закончив с русским, он отложил тетрадь – Женя потом проверит – и взялся за физику. Всё бы ничего, если бы не формулы: буквы как в английском, а называются по-другому. Мирон Трофимович сказал, что это по латыни. Сколько же языков на свете? Интересно, есть ли хоть один человек, который бы все языки знал?

Решив задачи, Эркин тряхнул головой и стал перечитывать параграф. В общем, физика ему нравилась. Как и остальные предметы.

Пока он делал физику, проснулась Алиса. Он слышал, как Женя разговаривает с ней, и улыбнулся, не отрываясь от учебника.

Заглянула Женя.

– Эркин, чаю хочешь?

Эркин поднял голову и смущённо улыбнулся ей.

– Физику только закончу, ладно?

– Хорошо, – улыбнулась Женя и ушла.

Эркин снова уткнулся в учебник.

В кухне Женя накрыла на стол.

– Алиса, руки мыть.

– Ну, мам, я же не гуляла, а спала. Я лучше за Эриком схожу.

– Без всяких «ну», – отрезала Женя. – И Эркина не беспокой, он уроки делает.

Алиса вздохнула, надула губы и побрела в ванную. То уроки, то стирка, то ещё что-нибудь эти взрослые выдумают, лишь бы от неё отвязаться. И Андрюхи нет, он хоть и приставучий, и дразнится, а без него совсем тихо и скучно. Она долго и тщательно мыла руки, потом вытирала их, палец за пальцем. А мама почему-то совсем не торопила её.

Эркин дочитал параграф, закрыл книгу и встал. Потянулся, сцепив пальцы на затылке, выгнулся на арку и выпрямился. Почему-то всякий раз после чтения или письма ему хотелось двигаться, гонять по телу волну, тянуться в полный размах, до хруста в суставах. Но его ждала Женя, и он ограничился ещё одной аркой.

– Эрик, – заглянула в комнату Алиса, – ты идёшь?

– Иду, – улыбнулся ей Эркин.

Когда они пришли на кухню, Женя с улыбкой покачала головой.

– Всё-таки пошла. Алиса, я же просила.

– Я уже сам встал, – заступился Эркин, усаживаясь на своё место.

– Всё сделал? –