Черепа - Кирилл Олегович Михайлов

Он подошёл к выходу и уже потянулся к ручке двери, как вдруг кто-то сзади остановил его:

— Постойте.

Полицейский замер, затем развернулся. Это была Мари:

— В той усадьбе очень темно, нет света. Возьмите фонарик, — она достала его из кармана и протянула офицеру.

— Не надо, спасибо, у меня свой есть, — кротко ответил он.

— Тогда… Будьте осторожны, этот маньяк очень опасен, — на прощание предостерегла его Мари.

— Я знаю. Нынче у нас не бывает добрых маньяков.

Товарищ полицейский вышел за порог и пошёл к своей машине. Мама закрыла за ним дверь и повернулась к ребятам.

— Ох, дети вы мои… каких же дел вы сегодня понаделали… — с тоской протянула мама. — Паша, иди сядь аккуратно на диван, сейчас я позвоню твоим родителям. Мари…

Мама посмотрела на неё своими уже совсем не добрыми тёмно-коричневыми глазами. В них виднелась грусть, усталость, жалость к Мари, но не гнев. Жалость виднелась скорее потому, что мама и сама понимала, чего натерпелась Мари. Трудно было по её взгляду понять, верит ли она их рассказу или нет. Но точно можно было понять только одно — сейчас уже совсем не время для таких разговоров.

— Иди ложись спать, завтра с тобой поговорим, — сказала мама.

— Мама, давай, может быть, я Паше шину наложу или помогу ему дойти до дома?

Мари попыталась сгладить напряжённую обстановку, показаться честной и добросовестной дочкой, способной помогать маме и выполнять её просьбы.

— Мариш, иди, пожалуйста, в кровать. Завтра поговорим, — чуть настойчивее повторила мама.

Мари поняла, что лучше, действительно, стоит оставить этот трудный день позади и пойти ложиться спать, чтобы уже завтра разобраться со всем на свежую голову. Она посмотрела на свою маму милыми собачьими глазами, надеясь, что она в них посмотрит и увидит мольбы прощения, но мама прошла мимо неё к домашнему телефону и начала набирать на нём чей-то номер. Мари посмотрела на Пашу. Он так же, как и она, выглядел каким-то подавленным. Всё выглядело вокруг них так, будто всё хорошее, чего они хотели сделать, перевернулось вверх дном и теперь им вместе нужно будет расхлёбывать целый вагон каши, который они наварили. Мари, как и Паша, совсем не ждали именно такой вылазки с такими плачевными результатами. Даже поимка маньяка не покрывала всех тех бед, которых они вместе натворили. Тем временем Паша уже уковылял в гостиную, а Мари к себе в спальню на второй этаж.

Зайдя к себе в комнату, она закрыла дверь, переоделась и легла на кровать. На часах уже был второй час ночи. Мари совсем не клонило в сон после всех этих событий, поэтому всё, что она могла сейчас делать — это просто смотреть в потолок и дожидаться, пока её не унесёт в мир сновидений. Мари приходилось ещё долго слушать глухие разговоры на первом этаже. Сначала кто-то приехал к ним — говор стал громче. Затем ещё подъехала какая-то машина — разговоры теперь вовсе стали неразборчивыми. Мари украдкой глянула на часы. Большая стрелка неминуемо приближалась к трём часам ночи. Глаза постепенно начинали приобретать тяжесть. Очертания комнаты всё темнели и темнели, пока и вовсе не исчезли. Все звуки в доме, окружающие её, вмиг стихли. Мари смогла заснуть, оставив позади глухие горячо обсуждаемые между собой разговоры о сегодняшнем инциденте. Ночь постепенно заволакивала посёлок Гренвильд, а люди ещё даже и не ложились спать. Ведь все эти страшные события, произошедшие с ней и её друзьями, так или иначе коснулись и других людей, совсем не причастных к данной вылазке. Но сейчас она не думала об этом. Мари сладко спала, не догадываясь, что отныне все эти ужасы, так неожиданно нахлынувшие на её компанию, ещё долго будут преследовать её в кошмарных сновидениях.

IX. Ночные кошмары

Такие приятные, горячие и одновременно мешавшие крепкому сну светлые лучики солнца, пробивались сквозь нагретые оконные стёкла. Балконная дверь была не прикрыта, а поэтому вся комната успела наполниться тёплым летним ветерком и ароматом цветущих лилий и клематис, исходивших от соседних палисадников. Тоненькие, но длинные руки пылающей звезды так и тянулись осветить весь дом, а также окутать, обнять, сплести из горящих лучей тёплое и лёгкое одеяло для Мари.

Поток света, питающий всё живое на нашей планете бодрящей силой, для продолжения ещё незаконченных дел или начала дальнейших свершений, не способен давать пользу в ночное время, а именно долгому и крепкому сну, поэтому яркие ниточки солнца, обвившие дом Мари, аккуратно закрались в её спокойную тихую комнату и осветили её сонное детское личико, как бы стараясь мягко её пробудить во благо новому, ещё не изведанному дню. Горячие золотистые лучики солнца всё-таки поспособствовали пробуждению Мари. Она открыла глаза. Мари глубоко вдохнула тёплый летний воздух, исходивший с распахнувшего балкона, и ощутила полное расслабление, настоящее удовольствие от жизни. Ей больше не хотелось спать, она чувствовала себя, на удивление, выспавшейся. Мари поднялась с кровати, немного потянулась, как бы пытаясь достать кончиками пальцев до потолка, затем вышла на балкон, откуда и исходили пробудившие её золотистые корни горящего соцветия, висевшего высоко на синем небосводе, и посмотрела на вверх. Небо стояло чистое, без единого облачка, а настроение было такое прекрасное и лучезарное, будто бы новый день сам зазывал её выйти на улицу и провести это счастливое время вместе с друзьями. Мари очень захотела погулять с ребятами, вместе разделить радость в такой превосходный и погожий день.

Однако её улыбка резко спала, а светящиеся глаза от эйфории потускнели. Мари вспомнила то, что хотела забыть навсегда. Ей перед глазами предстала страшная картина — она стоит подле своих друзей, также, как и она, затерянных посреди тёмного и жуткого леса, а вокруг них из-под твёрдой угольной почвы растут вверх деревянные длинные столбы, почти полностью затерянных во мраке. Она смотрит на большой, прогнивший, мрачный дом, из разбившихся окон которого за ней наблюдают белые с пустыми глазницами черепа, на которых, как и на тех черепах в погребе, также выкроены различные буквы. Мари, остолбенев, продолжает таращиться на них с широко раскрытыми глазами. Она пытается оттолкнуться от земли и убежать назад, дабы не всматриваться в их чёрные бездонные орбиты, высасывающих душу на расстоянии, но она не могла. Её будто что-то удерживало, не давало сдвинуться. Словно сотня невидимых рук повылезало из-под земли и, намертво схватившись за её ноги, крепко удерживали её на месте, не давая и шанса на побег. Мари увидела, как черепа