Черепа - Кирилл Олегович Михайлов

а следовательно, искать другой выход данной проблемы уже попросту не было времени. Вследствие чему Мари с Пашей, с быстро колотящимися сердцами, двинулись в сторону полицейской машины. Подойдя к ней, они обошли её, переступили бордюр и подошли к такой же ярко-белой, как и весь дом, входной двери. Мари, опасаясь грозного взора своей матери, решила не стучать в дверь, а самостоятельно тихонько её открыть. Она взялась за ручку, но даже не успела вставить в замочную скважину ключ, как от лёгкого прикосновения руки дверь сама приоткрылась. Значит в доме находился ещё кто-то помимо её мамы. Мари очень тихо оттолкнула дверь, вошла с Пашей во внутрь и неслышно её закрыла.

Рядом с ними в гостиной послышался разговор двух людей. Чтобы чётче расслышать их речь, они подошли к смежной стенке между коридором и гостиной и притаились за углом.

— Я не знаю. М-может быть она ушла к своим друзьям или просто сбежала от меня, п-потому что я такая плохая мать. А может ушла в тот страшный лес… Если это так, я н-не переживу её пропажи! П-пожалуйста, помогите мне её найти, она у меня единственная кровиночка… — со всхлипами говорила мама Мари.

— Успокойтесь, мы её обязательно найдём, вы же мне дали описание вашей дочери. Если она затерялась где-нибудь в городе, то мы её непременно сможем отыскать буквально за пару дней, а может быть, она уже сегодня днём сама объявиться. Так что не переживайте, положитесь на нас, на профессионалов, — сказал чей-то доброжелательный голос с низким тоном. — Теперь скажите мне вот что… — постучал он, скорее всего, ручкой по записной книжке. — Может быть она как-то странно себя вела перед уходом из дома или говорила вам, намекала, что куда-то хочет пойти?

После короткой паузы мама ответила:

— Она мне не говорила куда собирается пойти, но вчера вечером она была какой-то поникшей… Даже кушать не хотела. Говорила, что не голодна, хотя всегда ужинала… А после побежала в свою комнату и всё… Я легка спать, а она, н-наверное, сбежала, пока я была в другой комнате и н-не могла уснуть… — вдруг в голосе мамы опять послышалась дрожь.

Дом снова обволокло безмолвием. Мари с Пашей переглянулись:

— Давай, иди, — шёпотом начал подгонять её Паша.

Мари заглянула за угол. Она увидела, как её мама сидела всё на том же диване сиреневого цвета и заплаканными глазами, держа в руках мокрый платок, смотрела на стоящего человека перед ней. Этим человеком оказался полицейский, одетый в свою привычную синюю униформу и записывающий все показания в какой-то бланк, закреплённый на папке-планшете. Мари, дабы ненароком их не напугать, легонько постучала пару раз по стенке. Они оба резко развернули головы в её сторону. Когда мама увидела свою дочь, она моментально поднялась с дивана и набросилась на Мари с крепкими объятиями.

— Доченька моя, родненькая. Что же ты меня так пугаешь… Зачем ты ушла из дома в такую глубокую ночь ничего мне не сказав? Я так переживала о тебе. Так плакала, так плакала… — через каждое предложение её мама целовала Мари то в щёки, то в лоб.

Мама, чуть приподняв голову с плеча Мари, заметила Пашу, опершийся рукой о стену.

— А Паша что тут делает? Почему он не дома? — вдруг ласковый голос матери резко переменился на озадаченный, а затем на чуть укоризненный. — Вы что, вместе сбегали из дома без ведома родителей? Вы одни или с вами ещё Женя с Олей?!

Мари с Пашей вдруг одновременно стало стыдно и грустно. Они не могли им прямо сказать, что их больше нет, но также они не могли не воспользоваться шансом всё сейчас рассказать товарищу полицейскому, ведь он, в данный момент, стоял прямо перед ними. Поэтому Мари, вдохнув побольше воздуха, без слов мягко отпрянула от крепких объятий своей матери и подошла к офицеру полиции.

— Товарищ полицейский, — волнительно начала Мари. — У нас теперь есть доказательства, почему дети так часто стали пропадать в нашем городе.

Он посмотрел на неё озадаченно, а после сразу же ответил:

— Мы и так знаем почему они пропадают…

Мари удивилась такому ответу, но, не решившись его перебить, продолжила дальше слушать:

— Потому что безответственные родители не следят за своими детьми, которые так и норовят пойти самостоятельно в лес за грибами, ягодками или покупаться в близлежащем озере, а поэтому они заходят слишком далеко, и из-за своего молодого и не очень толкового возраста не замечают, как заходят глубоко в чащобу и уже не могут вспомнить дорогу обратно. Начинают вместо того, чтобы стоять на месте, ещё дальше убегать не понятно куда и не понятно зачем.

Мари ожидала не такого ответа от товарища полицейского, но он был по-своему прав, ведь действительно, дети и раньше, до появления маньяка, продолжали теряться в лесу, однако сейчас это был совсем иной фактор, который в разы увеличивал пропажи детей в лесу. Поэтому Мари начала с ним дискуссию.

— Я с вами полностью согласна, но… — Мари боялась произнести эту фразу при матери, однако, ради поимки маньяка и ради спасения ещё не пойманных детей, она в любом случае должна была это сказать. — Когда я была в лесу с ребятами, мы нашли маньяка в той чёрной поломанной усадьбе, который похищал тех пропавших детей. Там же, мы нашли и их останки…

Товарищ полицейский смерил её сомнительным взглядом, а мама приоткрыла рот от удивления, не веря своим ушам.

— Перед тем, как он хотел меня придушить, он мне рассказал, что заманивал детей в лес… затем обезглавливал… — будто не веря своим словам Мари хотела замолчать, но, стараясь не прерывать разговор, продолжала говорить. От волнения её голос всё сильнее начинал трястись, — …останки он сжигал, а головы прятал в погребе….

В доме повисла тишина. Такая неприятная, давящая на мозг. Она почувствовала, будто на неё смотрит не все люди, окружающие её прямо сейчас, а весь город, насмехаясь над её глупой и такой нелепой выдумкой. Она хотела провалиться сквозь землю, скрыться с глаз долой. Мари думала, что товарищ полицейский начнёт смеяться над ней и, не только сейчас покинет их дом, так и не узнав правду, но и ещё всем своим коллегам расскажет, какую же незаурядную чушь рассказала ей одиннадцатилетняя девочка. Так ещё её мама очень разочаруется в ней из-за того, что она придумала такое страшное и глупое оправдание ради обычной, по её мнению, прогулки под ночным небом и оставит её под домашним арестом до конца летних каникул.

Когда недолгая пауза рассосалась по дому,