Четыре безмерных. Практики для раскрытия сердца - Б. Алан Уоллес

том, что почти никто и не пытается его обрести. Тибетские адепты, с которыми я знаком, практикуют туммо (медитацию психического жара), или дзогчен, или махамудру, или медитации ламрима, но почти никто из них не занимается шаматхой. Это странно, но так дело и обстоит. В Юго-Восточной Азии все практикуют випассану, а в традиции Восточной Азии, в дзене, также выполняются практики, устремленные к прозрению относительно природы реальности. Шаматха направлена на иные цели: на то, чтобы развить внимание, устойчивость и яркость. Таким образом, в наше время в трех великих ветвях буддийской традиции шаматхой не занимается почти никто. В Тибете прошлого, когда культура была более устойчивой, этой практикой занималось довольно большое число людей. Люди посвящали себя широкому спектру медитаций, и в том числе шаматхе. Сейчас эта практика очень, очень редка, но Далай-лама призывает монахов снова начать в ней упражняться.

Мне некомфортно говорить: «В наше время реализовать шаматху невозможно!» – просто потому, что этим занято так мало людей. Если бы вы отыскали надлежащую среду и подходящего учителя, а также собрали бы необходимые условия, в этом достижении, возможно, и не было бы ничего редкого. Подобный эксперимент еще только предстоит осуществить. Первую попытку мы предприняли во время годичного затвора на северо-западе США в 1988 году. Насколько мы знаем, это был первый подобный затвор, проведенный на Западе. Мы многому научились, и наши ошибки не придется повторять. Если люди действительно станут внимать традиции, которая опирается на крайне богатый опыт, цель, думаю, будет очень даже достижимой. Таков более полезный способ размышлять над этим вопросом – он полезнее мыслей о том, сколько людей на Западе уже достигли шаматхи.

Даже когда шаматху практикуют, ее реализация – нечто редкое. Одна из чрезвычайно распространенных проблем – в том, что люди слишком усердствуют. И тибетцы, и жители Запада могли бы многому научиться в деле более глубокого расслабления и в том, как позволить из этого расслабления проявиться устойчивости. Хотя этот пункт и упоминается в текстах, тибетцы иногда не делают на нем упор – но действительно подчеркивают важность напряженного внимания, которое не забывает об объекте ни на секунду. Если вы приступаете к практике на основе состояния глубокой безмятежности, а ваш ум уже очень просторен, поддерживать подобное внимание – вероятно, совет удачный. В противном же случае такое внимание может оказаться крупной проблемой. Вы можете довести себя до измождения и вызвать нервное истощение, а если продолжите форсировать практику, то действительно сможете себе навредить. Как представляется, жители Запада, особенно американцы (и в меньшей степени европейцы), могут совершить подобное с гораздо большей вероятностью, чем тибетцы. При этом в наше время, судя по всему, трудно приходится и современным жителям Азии.

Что идет после шаматхи

В тот самый момент, когда вы действительно достигаете шаматхи в практике наблюдения за дыханием, его умственный знак, бывший объектом медитации, исчезает. Вместо него возникает иной, гораздо более тонкий умственный знак. Он проявляется из природы самого ума и тесным образом связан с дыханием. Этот свежий умственный знак становится вашим объектом на случай, если вы захотите двинуться дальше шаматхи – к состояниям, которые известны как четыре медитативные стабилизации. Вы будете внимать этому новому знаку, а для перехода собственно к первой стабилизации и далее использовать особые техники. К моменту достижения четвертой стабилизации дыхание останавливается, а ум погружается в чрезвычайно глубокую, практически безграничную безмятежность. На следующем после этого этапе вы отбросите этот умственный образ и перейдете в так называемое царство без форм – измерение безграничного пространства. Какое-либо чувство тела в медитации к этому моменту давно забыто. На еще более высоком уровне вы перейдете к чувству безграничного сознания, а еще позже – к чувству «ничто». На следующем этапе вы войдете в состояние, в котором, как описывается, не присутствуют ни различение, ни неразличение.

Таково описание из традиции тхеравады. Тибетцы рассматривают этот вопрос под другим углом. Во-первых, их традиция, судя по всему, давно не использует осознавание дыхания как средство, ведущее по всему пути к шаматхе. Шаматхи достигло множество тибетцев, но они вместо дыхания использовали техники визуализации и медитации на осознавании. Во-вторых, тибетцев в целом не интересует достижение стабилизаций, идущих после шаматхи.

В тибетском контексте, делающем упор на ваджраяне, достигать первой стабилизации нужды нет. Для этого есть веские причины. Когда вы выходите за рамки шаматхи и реализуете собственно первую стабилизацию, чувственное желание – одно из пяти препятствий для достижения этого состояния – оказывается временно полностью подавленным. Какой бы то ни был раздражитель – пища, музыка, секс, что угодно, – чувственного желания будет не больше, чем у льва, которому предлагают салат. Если вы практикуете тхераваду, это очень удачно. Если вы хотите уйти от желания, то уже прошли половину пути. Теперь осталось только практиковать випассану, и тогда вы сможете отсечь желание с корнем.

В противоположность этому подходу, в ваджраяне целиком подавлять все чувственные желания не следует. Безусловно, нельзя поддаваться их власти полностью – но не следует и полностью их устранять. Нужна способность по собственному выбору приманивать желание, вызывать его, чтобы его же преобразить. Все это глубоко вписано в рамки формальной практики. Практикующий порождает чувство блаженства в контексте своих чувственных переживаний. Вы, например, едите, слышите звуки или заняты сексуальной активностью – и преображаете это переживание. Однако вместо того чтобы относиться к этому блаженству как несчастный попрошайка, ищущий счастья снаружи, в чувственном опыте, в практике ваджраяны вы позволяете блаженству, проистекающему из гораздо более глубокого источника, пронизать и преобразить удовольствия обычного чувственного опыта. Этот подход можно множеством способов ошибочно понять или опошлить, но его смысл – привнести блаженство очень, очень глубокого состояния сознания в ваш чувственный опыт, дабы он приобрел качество трансцендентности.

Судя по всему, тибетцы много веков не практиковали более высокие уровни медитативной стабилизации. При этом их интересует шаматха, которая подводит вас к порогу царства форм. Пока вы стоите прямо на этом пороге, у вас есть доступ к желаниям – но они вами не завладевают.

В чем бы состояло преимущество перехода во все эти иные царства? Это процесс исследования, но в нем также происходит и очищение. Буддизм тхеравады придерживается весьма однозначного подхода к уму, помраченному заблуждением, привязанностью и враждебностью. Цель – полностью устранить эти омрачения, отсечь их с корнем, чтобы они никогда не возвращались. Иными словами, речь о полном истреблении омрачений, а очищение с помощью медитативных стабилизаций представляет в этом подходе определенную ценность.

Другой подход, общий для всех