Белая сирень - Маша Ловыгина

— Валеева, — Булька оглядела её с ног до головы, — я смотрю, ты совсем расслабилась. Видок у тебя тот ещё!

— А… — Ольга махнула рукой. — Хорошо, что я тебя встретила. Ты с работы? — она старалась говорить как можно естественнее, чтобы Таня, не дай бог, не догадалась о том, что произошло между ней и Сергеем. Но стыд, который сейчас заливал щёки Оли, вернулся, требуя выплеснуться наружу, отчего слова и мысли путались, а из горла норовил вырваться нервный смех. — Представляешь, нашла дохлую крысу на своей кровати. Вот, ходила выбрасывать. Мерзко так. Не понимаю, откуда она взялась.

Булька, не мигая, смотрела на Ольгу.

— Действительно мерзко. Может, она там давно жила?

— Не знаю, — Ольга поёжилась. — Думаешь, надо разложить отраву?

В глазах Бульки заплескался интерес.

— Отличная мысль, Валеева, — и сразу, без паузы, спросила, — ты когда уезжаешь?

— Я не решила ещё. Скажи, Тань, у тебя найдётся пять минут? Понимаешь, меня заинтересовал твой рассказ тогда, в машине. Ты же знала этих девушек, которые пропали. Можешь рассказать мне о них? Сергей занят и, — новая волна жара окатила Олю, — он, наверное, не имеет права делиться подробностями.

Булька села на лавочку у подъезда и закинула ногу на ногу, отчего её платье задралось ещё выше. Ольга, стараясь не смотреть на её белую в пупырышках кожу, присела рядом.

— Я тебе так скажу, Валеева, все бабы хотят одного — найти мужика. Вырядятся, как шлюхи, и вертят задом перед каждым.

«Серьёзно?» — глаза Ольги вновь упёрлись в голые коленки одноклассницы.

— Им ведь по барабану, женатый, или холостой, лишь бы заарканить покрепче. Представляешь, сколько к нам на комбинат съезжается таких? Нет, я, конечно, надеюсь, что ничего эдакого не произошло, и они просто свалили куда-нибудь подальше, — Булька скептически поморщилась, — но лично мне не верится. Оль, вот скажи мне! — Таня оглядела Ольгу цепким взглядом.

— Да?

— Что у тебя с лицом? И с твоим ртом?

Оля поднесла пальцы к губам.

— Выглядишь так, будто тебя валяли. Не моё дело, конечно, но ты бы поостереглась. Вдруг в городе, действительно, маньяк. — Булька поднялась, ставя точку в разговоре.

— Учту, — Оля усмехнулась, и первая шагнула в прохладу подъезда, не заметив тяжёлого испепеляющего прощального взгляда Бульки.

Выглядеть прилично, конечно же, хотелось. Но каким образом это сделать, было абсолютно непонятно. Оля порылась в сумке и вытащила блузку, в которой планировала возвращаться в Москву. Свитер пропах берлогой Лаврика и даже немного поменял цвет, добавив нотку серого налёта.

Нужно было что-то решать: с одеждой, с квартирой, с подозрениями, с жизнью.

Девушка по-быстрому приняла душ, закрутив волосы в кокон на макушке, и простирнула бельё тёмным, в глубоких трещинах, закаменевшим куском хозяйственного мыла. Газовая колонка натужно гудела, и Ольга свела банные процедуры к минимуму, прислушиваясь к её вздохам за стенкой. Тёткино жилище было к ней неласково.

Оля любила свою маленькую квартирку в Переделкино, которую снимала почти четыре года. Этим она была обязана Жанне Саблиной. С хозяином однушки, звукорежиссёром Петром, Жанна познакомилась на своём первом сериале. Отношения, начавшиеся довольно бурно на первых эпизодах, к пятнадцатой серии плавно сошли на нет, а во время озвучки они уже практически не замечали друг друга. Кажется, Жанна переключилась на исполнителя главной мужской роли, войдя в образ и действуя строго по сценарию.

Костюмеры Жанну бесили. Она приезжала к Ольге в полнейшем раздрае, с ворохом одежды, которую требовалось в срочном порядке довести до ума. И, когда Оля во время очередной примерки заикнулась о своём желании съехать с финансово неподъёмной для неё жилплощади, Саблина тут же вспомнила о своём звукорежиссёре. Через месяц Ольга, получив ключи, вошла в необжитую, с разномастной мебелью и посудой, но такую светлую и тёплую квартирку недалеко от железнодорожной станции Переделкино. Из окна был виден лес, а по воскресеньям колокольный звон из маленькой церквушки звучал для Оли слаще любой музыки.

Хозяин квартиры, долговязый, бородатый и улыбчивый мужчина в прокуренном насквозь замшевом пиджаке, единственный раз появился в гостях у Ольги. Он передал ей чемодан с «архивом», который они закинули на балкон. Объяснил, как и куда Оля должна будет платить коммуналку и перечислять квартирный транш. Сумма за аренду была назначена смехотворная. Ольга напряглась, когда звукорежиссёр озвучил её. Но непристойных предложений не последовало, а через полгода Пётр вообще свалил в Америку.

Жанна объяснила это тем, что: «У Петечки несколько квартирок и крайне сложные отношения с бывшими жёнами, которых у него скопилось несколько штук. При всей своей улыбчивости — Петечка тот ещё жук, но жук из семейства благородных». Жанна по старой памяти, в момент особо проникновенной беседы со звукорежиссёром, преподнесла Олю как талантливую, но побитую жизнью сироту, и Петечка не отказался стать благодетелем и, в какой-то степени, меценатом юного дарования. Саблиной невозможно было отказать.

Так или иначе, следовало решать свои проблемы по мере их поступления. И, как бы не сложились обстоятельства, аренда требовала своевременной оплаты, а денег не прибавлялось, пока Оля не брала работу. На вопросы своих постоянных клиентов она отвечала коротко: «В отъезде, отпишусь». Но внутри её то и дело шевелился червячок сомнений — что дальше? И продажа тёткиной квартиры была в этих мрачных мыслях не на первом месте.

Ольга вздохнула, промокнув лицо махровыми "розочками". Облачившись в блузку, натянула джинсы. Война войной, как говорится, а обед по расписанию. Решив затариться в продуктовом магазине, девушка вышла из квартиры. На скамейке у подъезда сидел сын Сергея и Бульки — Вовка. В своих обрезанных джинсах, в чёрной бейсболке и бело-красной футболке с номером 5, он, выглядывая из-под козырька, скользнул по Ольге равнодушным взглядом.

— Привет, Вовка! Почему ты один?

— Друга жду! — мальчишка сплюнул сквозь зубы, демонстрируя свою независимость и крутость.

— Мама разрешает тебе гулять без присмотра?

Вовка крутанул на пальце ключи с брелоком в виде буквы «В» и, засунув их в задний карман, вразвалочку зашагал в сторону детской площадки.

Ольга направилась в сторону магазина. Собираясь перейти дорогу, она заметила автобус, двигавшийся к остановке. Решение пришло моментально, она даже не успела его толком обдумать. Преодолев несколько метров быстрым шагом, девушка вскочила на подножку и заняла свободное место рядом с пожилым мужчиной с большой, набитой продуктами, сумкой.

— До Апраксино доеду?

— Да, — кондукторша отмотала несколько полупрозрачных серых билетиков.

Улицы Чудова скоро уступили место заросшим полям и бревенчатым остовам коровников. На минуту взгляд Оли задержался на территории городского кладбища. Пассажиры переговаривались друг с другом, но шум старого двигателя заглушал их голоса, усыпляя монотонностью и прогорклым запахом дешёвого топлива. Девушка ещё пыталась думать, но очень скоро задремала, привалившись плечом к соседу.