Кьяра - Тамара Витальевна Михеева

– Значит, все эти люди… все эти женщины…

– Опустошенные, да. Каждая из них отдала свою силу королю и теперь живет здесь. Короли испокон веков брали нашу силу. Так было всегда и так будет всегда.

– Не всегда, – поняла вдруг я. Это было так очевидно и вместе с тем так невозможно, что у меня даже голова закружилась.

– Что?

– Не всегда. Если бы так было всегда, то этот остров… он был бы переполнен вами, он ломился бы от людей.

– От опустошенных, – поправила меня Леда Вашти.

– Сколько лет существует Суэк? Тысячи тысяч, начало времен теряется во мраке, и если бы каждый король каждый год брал себе по девушке…

– По силе.

– Тут не протолкнуться бы было!

Открытие захлестнуло меня с головой. Так было не всегда! Так не могло быть всегда! А значит, это может прекратиться однажды. Исчезнуть.

Но Леда Вашти смотрела на меня грустно и понимающе.

– Просто нас не сразу стали свозить сюда.

– Не сразу? А что же тогда…

– Отдавали морю.

Я вытаращилась на нее. Отдавали морю? Топили, что ли?

– Ты знаешь, почему тебя не стали искать, когда ты бросилась в воду?

Я покачала головой. Откуда мне знать, что творится в головах у стражей и короля!

– Канута, которую вешают тебе на шею перед обрядом, весит как большой камень. Разве ты не заметила?

Заметила ли я? Будто снова сжалось горло и сдавило виски. Это я ухожу на дно. Все дальше и дальше, все глубже и глубже. Я барахтаюсь, но камень на шее тянет вниз, и все ближе морское дно. Я вздрогнула. Это Леда Вашти тронула меня за плечо:

– Я – первая из опустошенных, кто не отправился к морскому владыке, а был высажен здесь, на этом благословенном острове. Думаю, – усмехнулась она, – мой король все же любил меня.

– Любил?!

– Такое иногда случается. Мы вот с моим росли вместе, моя мама была любимой фрейлиной его бабушки. Мы играли с детства вдвоем. Конечно, я не могла стать его женой. Но и опустошать он меня не хотел, тянул до последнего. Мне уже было двадцать восемь, за меня уже посватался… как же его звали? Впрочем, не важно. Тут уж король не стерпел. Отправил ко мне ищущих. И вместо свадьбы у меня был обряд и канута. А после меня отвезли сюда.

– И это по-человечески, да?

– Ты предпочла бы отправиться к морскому владыке?

– Я предпочла бы остаться дома, выйти замуж за человека, которого выберу, растить с ним детей и…

– Но у тебя другая судьба.

– Они бросили вас тут одну! На пустом острове! Как вы выжили?

– Ну, они оставили мне еду. И одежду. Даже помогли построить что-то вроде дома. Да, сначала было тяжело, но через год привезли Афилу. Потом Ульсу, Айшу, Вейну. В Вейне остался след короля.

– След короля?

И тут Леда Вашти смутилась. Это было так странно, так нелепо – смотреть на смущение величественной старухи, древней, как море, и несгибаемой, как камни на его берегу. И она никак не могла сказать то, что должна.

– Что такое «след короля»?

– Ну, ты видела их. Мальчики и девочки, они…

– Дети короля! – озарило меня.

– Дети короля живут во дворце, – строго поправила меня Леда Вашти, – их родила королева. А эти девочки и мальчики просто следы. Следы всех королей. Не каждая девушка может обменять свою силу на след. И, конечно, это запрещено, никто в Суэке не знает про них, но мы все очень рады, если это случается.

– Почему?

Она помолчала.

– Потому что тогда есть хоть какое-то утешение.

И пусть я ни разу в жизни не держала мальчика за руку, пусть ни разу не целовалась, но откуда берутся дети, я знала, и только сейчас в полной мере осознала, что значит «быть силой короля». Меня и насмешило, и напугало наивное желание старухи не называть вещи своими именами, прятать за выражением «след короля» несправедливость этого мира и беспомощность всех молодых и красивых девушек Сэука. Я ненавижу Суэк. Я ненавижу короля.

– Разве никто никогда, ни разу не приплывал сюда из Суэка? Хотя бы случайно? Какой-нибудь заблудившийся в море рыбак?

– Наш остров лежит в стороне от течений пролива, – пожала плечами Леда Вашти. – Никто не может попасть сюда случайно. – И она так пристально уставилась на меня, что я поспешила спросить:

– И никто никогда не сбегал отсюда, с острова? Из опустошенных или следов?

– Случается, – неохотно ответила Леда Вашти. – Мальчики, конечно, бегут, как только повзрослеют. В них кипит кровь. Они хотят воевать, любить, жить… Что им делать тут?

– А девочки?

– Девочки понимают всю опасность. Они знают, что с ними может случиться там, в Суэке.

– Они вынуждены жить здесь, – поняла я. – Всегда. Всю жизнь здесь, не сходя с этого острова и…

– И это тоже жизнь.

Мы замолчали. Я машинально стала теребить мамину сережку. Обычно она пряталась под рубашкой, я никому не хотела ее показывать, ни с кем не хотела делиться, но тут рука сама потянулась, потому что какая-то важная, очень важная мысль, казалось, вот-вот придет в мою дурную голову и я пойму, разгадаю загадку.

– Что это у тебя? – Леда Вашти аккуратно, но крепко высвободила мамину сережку из моих пальцев и уставилась на меня так, будто я была призраком. – Откуда? Это… у тебя… Где ты взяла?

– Отдайте! – Я отодвинулась. И ответила нехотя: – Это мамина. Она отдала мне ее перед смертью.

– Перед смертью? Как звали твою маму, девочка?

И не дожидаясь ответа, старуха бросилась к открытому окну и заголосила:

– Вейна! Вейна! Приведите мне Вейну!

Бабушка

Не знаю, пошел ли кто-то за этой Вейной, но Леда Вашти разглядывала меня пристально и как-то недобро. Потом заговорила:

– Однажды девочка, что жила здесь и приходилась дочерью Вейне и следом королю Двузу, нашла на берегу моря два камешка. Это были слезы туатлина.

– Туатлина?

– Ты не знаешь, кто это. В Суэке о нем не говорят. Огромная рыба, что приходит в Круговой пролив из океана, она, наверное, больше всего нашего острова, но быстра, как ветер. Говорят, раньше океан кишел ими, но люди из-за страха или наживы истребили их всех давным-давно. Легенды – вот все, что осталось от них. Легенды и слезы – прозрачные камешки, которые иногда, очень редко, раз в сто или двести лет, можно найти на берегу. Говорят, тот, кто найдет слезу туатлина, может вызвать его из морских глубин. Иногда я думаю, что твоя мать покинула наш остров, усевшись ему на спину.

Маленькая старушка, аккуратненькая и чистенькая, как