Дружина Окаянного князя - Илья Куликов

Будый попал в самую точку. Все нажились, прибрав и оружие варягов, и корабли. Люди стали кричать всё более радостно, и толпа всё увеличивалась. Теперь уже охотников пойти к Ярославу стало хоть отбавляй.

– Да не по чину тебе, Путята Куксович, с ублюдками твоими к самому князю идти! Ты ведь и меч даже не обнажал, когда варягов били, а награду хочешь получить, – кричал один из бояр, – ладно ещё сам бы, а то ведь и сынов своих примазать хочешь!

– А ты, Жирята, куда лезешь! Подумаешь, с мечом бегал! Ты ведь Новгород опозоришь, только браниться и можешь! Не с князем тебе надо разговаривать, а с холопами!

– У, и как же это так, я сам своими руками шестерых варягов на куски порубил, а мне награда не полагается?

– Ври больше, ты и одного-то свалить не мог!

Новгородские бояре ругались жарко, вспоминая все ссоры, а Будый, полный достоинства, стоял сверху и смотрел на них. Когда споры стали совсем жаркими и начали перерастать в драку, он, махнув рукой, заговорил.

– А, да чего тут ругаться, новгородцы. Все, кто рода достойного, пусть идут к Ярославу. Нечего нам ругаться – одни варягов били, а другие жито их скупали у победителей. Всем вам князь обязан. Он не говорил, скольких к нему привести, так что чем больше, тем лучше!

– Правильно! Так! Мы и без варягов Киеву кланяться не будем! – слышались крики из толпы.

Простые люди, которые не были боярами, покидали вече, так как для них больше ничего интересного не было и в качестве награды они теперь ожидали только то, что, вернувшись, князь Ярослав накроет для них столы.

На площади остались только именитые и родовитые бояре, один достойнее другого. Именно они всем в Новгороде и заправляли. Все они вели свои роды от самого Гостомысла и очень гордились своим положением, считая, что именно их предки и построили этот Новый Город.

– Ну, коли так, – сказал один из бояр, – то и нам надо к князю не с пустыми руками идти!

– Верно! Скажем ему, что десятая часть добычи его, как и положено, – закричал другой боярин.

– Не по чину ты первым высказываешься, Жирята, – укоризненно проговорил боярин Путята Куксович, – дал бы сначала сказать тем, кто более старинного рода, а потом лез бы. Предлагаю десятую часть князю отдать, как то и положено.

* * *

Бояре важно въезжали в Ракому. Их встретили княжеские дружинники и поехали рядом. Двадцать три именитых боярина ехали к князю вместе со своими сыновьями, то есть всего человек семьдесят. Ехали неспешно и блюдя свою честь. Несмотря на то что сквозь тучи пробивались лучики солнца, ехали одетыми в меха, чтобы было видно, что они люди небедные.

Когда бояре подъехали к княжескому терему, то им навстречу вышел Будый. Княжеский воевода сразу после вече вернулся в Ракому к князю, а вот бояре приехали лишь на следующий день.

– Именитые люди Новгорода, – провозгласил он, – сложите-ка оружие. Такова воля князя.

Бояре тут же переглянулись и все как один отрицательно стали качать головами.

– Оружие не сдадим. Мы не просить князя приехали, а по зову его!

– Да кто же на пиры и в храм Божий с оружием-то ходит? – удивлённо спросил Будый. – В храм – грех, а на пиру во хмелю можно ненароком такого натворить!

– Верно князь говорит, – крикнул Жирята, снимая с себя пояс с мечом, – негоже нам с оружием к князю идти, тем паче что сначала в церковь пойдём. Что же мы, язычники?

Бояре закряхтели, один за другим снимая с себя мечи. Назвать себя язычником никто не хотел, хотя почти каждый из них в новой вере был не крепок.

– Да чего вы так за своё оружие трепещете, – смеясь, проговорил Будый, который и сам был безоружным, – что, боитесь, что украдут?

– Да как-то без меча чувствую себя раздетым. Раньше, когда пировали, то мечи перед входом оставляли, а теперь перед въездом в терем.

– Всё тебе только жрать, а как же молиться?

– А, ну тогда да. Оружие в храме ни к чему, – неуверенно отозвался один из бояр.

– Вы, бояре, как хотите, а я свой меч не сниму. Я веду свой род от самого Гостомысла и разоружаться не буду. Негоже мне. Коли в храм с оружием не пустят, так я не пойду!

– Да как хочешь, – сказал Будый невозмутимым голосом и расхохотался.

Все бояре уставились на воеводу и вскоре один за другим стали поддерживать его смех.

– Ты, это, боярин, с сынами своими будешь покой наш защищать. Пока мы мёд хмельной пить станем, – хватаясь от смеха за живот, проговорил Будый, – ну ты и впрямь роду древнего – служилого. Без службы тебе не прожить.

Пристыженный боярин тоже снял меч, и после все вошли во двор.

На княжеском дворе прямо перед теремом стояли столы, но они были пусты. Никто из бояр этому не удивился, так как все понимали, что пищу могли принести и чуть позже, тем более что сначала, видимо, необходимо всем сходить в храм. Когда последний из бояр зашёл во двор, ворота закрылись и из терема вышли несколько десятков дружинников, а на крыльце показался князь Ярослав.

– Княже, – закричал боярин Путята Куксович, – мы рады, что ты на нас обиду не держишь! Мы тоже не сердимся на тебя. Ты нам как отец, и с тобой мы супротив любого ворога встанем. Киеву платить не будем, и коли такова твоя воля, то с оружием в руках станем за тебя.

– Убейте их, – бросил Ярослав. Медленно, превозмогая боль, он подошёл к перилам и опёрся на них.

Выражения лиц бояр изменились, когда они увидели, что люди Ярослава обнажают мечи и двигаются на них.

– Княже, так мы ведь к тебе с добром! Княже!

Воины с обнажёнными мечами двинулись на бояр, которые стали жаться друг к дружке.

– Где Будый, тварь мерзкая, где он? – закричал один из бояр, осматриваясь по сторонам, но княжеского ближника среди них уже не было.

– Новгородцы, прорываемся! – закричал тот самый боярин, что не хотел расставаться с мечом. – Отберём оружие у дружинников. Пусть хоть один принесёт в Новгород весть о том, что Ярослав – змей и враг.

Новгородцы бросились на дружинников. Они стали переворачивать столы, пытаясь заиметь хоть какое-то оружие, ломали их, но все попытки были тщетными. Один за другим они умирали под ударами дружинников, а князь Ярослав, стоя на крыльце и опираясь на перила, внимательно глядел на бойню.

– Будь ты проклят, Хромец!

– Тебе нет места ни в Вирии, ни в раю!

– Мерзкий выродок варяжской шлюхи Рогнеды!

Ярослав смотрел на всё это молча, а когда весь его двор покрылся телами, то крикнул воинам:

– Коня! Возвращаемся в Новгород!

Даже дружинники были поражены. Многие не хотели выполнять такое указание князя, но ослушаться они не могли. За несколько минут здесь, в Ракоме, были перебиты и остались лежать почти все самые родовитые жители Новгорода, потомки древних родов и родоначальники самых сильных семей.