Волчье правило - Олекса Белобров

Заходит министр, пристально вгляделся в их бесстыжие очи (даже каждой голове Горыныча в глаза посмотрел).

«Так, нечего вам чего здесь, в Советском Союзе, делать, население пугать, – сурово говорит он. – Мухой собрались и вперед – в Афганистан, может, хоть там какая-то польза от вас будет!»

Приказал особистам следить за нечистой силой, чтобы, не дай Бог, в плен не попали и не выдали проклятым буржуинам страшную военную тайну. Проходит месяц. Привозят к министру Кощея Бессмертного. Выглядит он плачевно: весь в бинтах-гипсах, одни глаза выглядывают в щелочку.

«Кощей, твою мать! – восклицает министр. – Ты же, б…, Бессмертный, твоя смерть в яйце, а яйцо у меня в сейфе на спецхране, что ж такое случилось?»

«Да, Бессмертный я, б…, но, когда меня вместо большого минного трала к танку прицепили и на минное поле вытолкали, не выдержал я, сломался!» – заплакал Кощей.

Приказал министр наградить Кощея орденом Красной Звезды и отправить на лечение в госпиталь имени Бурденко. Вновь пролетел месяц, привозят санитарным бортом из Афгана Змея Горыныча, а вид у него прескверный: из трех голов осталась одна, и та контужена, крылья ампутированы, фюзеляж весь в заплатах и шрамах.

«Что с тобой, Змеюшка? – прослезился министр. – Ты же, будто бы, тоже бессмертным числился?»

«Да какое там бессмертие нахер?! – залилась слезами одинокая и контуженная голова Змея. – Летали мы вместо вертушек низкими высотами, по рельефу местности, боеприпасы на «точки» завозили, раненых забирали, а «духи» – сволота, “Стингерами” крылья попробивали, головы пообрывали, не могу я так больше!» – замахал в истерике Горыныч культями ампутированных крыльев.

Снова подписал министр приказ – наградили последнюю голову Змея Горыныча орденом Красного Знамени, а две покойные головы – орденами Красной Звезды, посмертно. Направили бедного Змея на лечение в институт Склифосовского, поскольку там – сильнейшая травматология.

Отныне оставалось министру дождаться Бабу Ягу, надеясь, что и она реабилитируется перед многими поколениями детишек малых и совершит, старуха, вполне возможно, на старости лет подвиг какой-никакой, подобно своим друзьям-соратникам. В аппарате министра даже подготовили заранее представление на старушку, на орден «Дружбы народов».

Но – летит месяц за месяцем, а Бабы Яги все нет. Особисты, и те след не берут. Приказал министр любой ценой найти старую ведьму (если потребуется – выкупить из плена или обменять на главаря банды) и привести пред светлы его очи. Полетели тридцать три богатыря (в смысле – отряд отборных спецназовцев) на поиски. Перешмонали весь Ограниченный контингент – нет бабки. Смекнули добры-молодцы, что не сносить им голов, но тут кто-то передал закодированную информацию, что, дескать, вчера вечером видели Бабу Ягу в Джелалабадском гарнизоне. Полетели богатыри в Джелалабад, поставили на уши советский и афганский гарнизоны, нашли-таки бабку у вертолетчиков в модуле, лежит пьяненькая, спит себе, похрапывая.

«Баба Яга! – кричит зычно главный спецназовец. – Немедленно в самолет, тебя министр в Москве заждался!»

«Нет, – трясет патлами пьяная стерва. – Не поеду!»

«Почему? – изумился видавший виды спецназовец. – Твои дружбаны, Змей с Кощеем, давно уже в Союзе…»

«А что мне там делать? – спрашивает укушавшаяся бабушка. – Это там, у вас в Союзе, я Баба Яга, а здесь, в Афгане – Василиса Прекрасная!»

– Ха-ха-ха!!! – взорвалась хохотом почти половина пассажиров «Горбатого», внимательно слушавших колоритный, хотя и несколько затянутый, но все же оригинальный анекдот веселого танкиста.

Смеялись так громко, что из своей кабины выглянул командир корабля и удивленно наблюдал, как хохочут молодые офицеры, летевшие не куда-нибудь, а на настоящую войну.

… Вскоре все потихоньку задремали. Вдруг завыла сирена, и металлический голос командира корабля в динамиках известил.

– Внимание! Мы пересекли границу между СССР и Афганистаном!

Однако встревожены были не все – летевшие не впервые спокойно себе дремали.

– Да не дрыгайтесь вы, – буркнул шебутной танкист из-под фуражки, закрывшей пол-лица. – Это так – традиция, летуны завели. При возвращении на Родину – как же вы эти слова ждать будете! А пока приберегите силы на посадку в Кабуле, хотя вы – парашютисты, вам не так хреново будет, как остальным.

Зачем беречь силы для посадки в столице дружеского государства, было неизвестно, поэтому Александр с Романом снова закемарили. Но когда «Горбатый» повис над Кабулом, действительно пришлось вспомнить уроки десантирования: с десяти тысяч метров громадный Ил-76 быстро свалился на крыло и за считанные минуты, за каких-то три круга, довольно жестко ударился колесами об аэродромный бетон.

Парашютисты держались молодцами, хотя даже им не верилось, что такая огромная машина способна на подобные маневры. Иным заменщикам в самом деле поплохело, некоторые «хвалились харчами», одна женщина с перепугу вообще потеряла сознание, возле нее суетился капитан-медик.

– Сегодня летуны что-то на самом деле погорячились… – тяжело вымолвил танкист, переводя дух со вчерашним амбре.

Выйдя из кабины летчиков, командир борта жестко осмотрел своих пассажиров.

– Перед нами «духи» сбили АН-24, – обозленно сказал он. – Кто не верит, посмотрите на горы, когда выйдете!

Открыли рампу, но выходить почему-то не спешили – там работали представители Кабульской пересылки. Впереди респектабельно выступал в новой «эксперименталке»[32]здоровенный, упитанный, что твой хряк, старший прапорщик-десантник.

На широченной груди прапорщика красовались орденские планки, просто обязывавшие «союзных» заменщиков взирать на него с благоговейным уважением: два ордена Красной Звезды, орден «За службу Родине в ВС СССР» третьей степени, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «За отличие в воинской службе» первой и второй степени! На всю остальную «песочно-юбилейную шелуху» ошарашенные молодые офицеры не обратили внимания.

– Наверное… спецназовец… – вслух высказал мысль Роман.

– Держи карман шире! Дальше дуканов кабульских нигде не бывал! – с презрительным пренебрежением бросил танкист. – Крыса тыловая!

– Как так?! – изумились парни.

– А так, – продолжал новый знакомый. – Этот прапор – начальник склада без склада (должность в штате есть, а склада такого по жизни не существует, в связи с определенными причинами), одного из полков славной 103-й десантной Витебской дивизии. Дивизия воюет в горах, «зеленках»[33]и кишлаках, а прапор пригрелся и уже пятый год на пересылке настойчиво «сражается», не щадя живота своего.