Волчье правило - Олекса Белобров

Он нагнулся, открыл тумбочку и в кабинете словно что-то расцвело и вдруг изменилось: таким замечательным был аромат того самого чая с таким неизвестным и привлекательным названием – «Липтон с бергамотом». Сашка сглотнул слюну.

– Я и не знал, что чай может так вкусно пахнуть, – сказал он. – Однако, товарищ подполковник, вы – секретарь парткома соединения, большой и уважаемый человек, а я – обычный старший лейтенант, уже наслушавшийся матюгов от партийно-политического руководства, поэтому, наверное, неудобно как-то, ежели кто-то сейчас зайдет сюда и увидит, как мы с вами чаи гоняем.

– Отвечаю откровенно на все твои вопросы, Александр, – спокойно ответил секретарь парткома, заваривая чай и вытягивая разнообразные пакетики с цветистыми надписями: там было печенье и конфеты. – Понимаешь, на эту должность меня не назначили, а выбрали. Если потеряю доверие людей, меня просто не изберут в следующий раз. Это, во-первых.

Во-вторых, я уже говорил, но ты, возможно, не обратил внимания, что в Афгане я уже второй раз, поэтому я свое отбоялся по первому разу. А в-третьих, мой юный друг, и ты в в недалеком будущем увидишь это собственными глазами: мой авторитет в бригаде, даже среди технарей и тыловиков, является довольно знаковым, как любит говорить наш Генсек. Я могу себе позволить подходить к людям открыто и относиться к ним так, как они того заслуживают, в рамках, конечно, нормальных, офицерских отношений…

* * *

…Видения прошлого промелькнули перед глазами, и Хантер спохватился – негоже расслабляться на войне! Вылез из окопа, приблизился к хорошо замаскированному длиннющему окопу, практически траншее, где скрывалось трое – Болгарин, Хакимов и Наваль. Приказав Хоакину оттащить пленного в сторонку, Сашка прилег на пшеницу неподалеку, с удовольствием растянувшись на теплой земле. Взяв в руки тангенту с наушником, приказал Диордиеву выйти на СТО. Ответил Ошейков, доложил, дескать, все нормально, технари чинят технику, Пол-Пот спит в кунге машины ТО, на «Головке» все спокойно, а его знакомый армейский сапер уже возвратился из отпуска, где отдыхал на пляже. Поговорив со старшим техником, Петренко поручил Болгарину выйти на ротного.

Лесника в эфире не оказалось. Ответил Дыня. Из разговора с ним Хантер понял – у ротного снова проблемы с печенью, поэтому он наелся лекарств и отдыхает, а дежурит Денисенко. Где именно сейчас находится и чем занимается, Хантер не сказал, даже не намекнул. Перекинувшись двумя-тремя ничего не значащими фразами со взводным, он прекратил эксплуатацию эфира.

– Слушайте «духов», где-то через час начнется! – на всякий случай приказал старлей подчиненным, хотя и сам сомневался в своих словах.

Тройка вновь занялась шпионским делом. Александр направился к своему окопу, огородив его веревочкой из шерсти, подаренной Ломом. Окоп он выкопал тоже довольно длинный, в форме английской буквы «W», чтобы можно было стрелять в разные стороны, к тому же резкие углы окопа могли взять на себя осколки мин, ежели «духи» начнут палить из минометов. Про такие окопы ему рассказывал дед-фронтовик. К тому же рядом мог комфортно разместиться радиотелефонист с радиостанцией. Маскировка оказалась удачной, с двух шагов не было заметно ямы – то постарался Татарин, чей окоп был выкопан неподалеку.

– Спишь, Баскаков? – Хантер осторожно приблизился к снайперу.

– Какой спишь, я е…ль такой спишь! – тихо запричитал Татарин, копируя языковые обороты азиатов, впервые попавших в армию.

– Хорошо, наблюдай за местностью, – улыбнулся старший лейтенант.

Луна в небе то появлялась, то пряталась за тучи. Обманчивые пятна света романтично освещали пейзаж, но, сколько не вглядывался Сашка в ночной бинокль, ничего достойного внимания так не увидел.

«Может, “уета, хренобень и туфта” все это? – подумал молодой офицер, припомнив чью-то пародию на чьи-то стихи. – Может, сняться тихонько и возвратиться на СТО? А там, возможно, и покемарить часок-другой? – крадучись, проскользнула в мозг предательская мыслишка. – Чем я хуже Волка позорного?»

И вновь молодую голову посетили воспоминания…

* * *

– Народ в бригаде подобран боевой, – между глотками горячего чая сообщил подполковник Ветла. – В большинстве своем обстрелянный и видавший виды. Хотя недавно получили мы пополнение из союзных учебных частей, а это очень сырой человеческий материал, предстоит тщательно над ним поработать, прежде чем взять на первый боевой выход. Кстати, офицера или прапорщика мы тоже сначала обкатываем внутри соединения, как правило – около месяца, и лишь потом берем его на боевые. Так что не шибко рвись в атаку, успеешь навоеваться до одури.

С командованием нашей бригаде, за редким исключением, повезло, – с удовольствием продолжал чаевничать Ветла. – Комбриг, полковник Ермолов Андрей Викторович (кстати, по какой-то там линии – наследник того самого славного героя Отечественной войны 1812 года и покорителя Кавказа, генерала Ермолова!). Кремень, а не человек! Начштаба – тоже нормальный и порядочный человек, подполковник Егоров Иван Васильевич, боевой офицер и прекрасный военспец.

А вот во втором батальоне у нас проблемы. Старый командир – подполковник Шлапак – подорвался на фугасе, сейчас лечится в Союзе, получив компрессионный перелом позвоночника, его место занял выпускник академии имени Фрунзе майор Пост Юрий Леонидович, немец по национальности.

Человек храбрый и офицер грамотный, однако страдает очень серьезным недостатком – жадностью. Забирает у бойцов все, что захочет, все, что старшины найдут, любую мелочь: платочки с люрексом, фирменные пакеты «Мальборо», сигареты, зажигалки, щипчики для ногтей и т. п. Подобное поведение едва не привело к трагедии: когда он мылся в бане, кто-то из солдат подложил в топку в бане «феньку», то есть гранату Ф-1!

Хорошо, что граната была с чекой, хорошо, что солдатик-истопник оказался отчаюгой: увидев раскаленную докрасна гранату, взял лопату и выкатил ее, вызвав дежурного по батальону.

Тем самым спас жизнь и Посту, и прапорщице-фельдшерице (с которой тот «мылся»), и, возможно, самому себе. После того досадного инцидента провели расследование, хотя виновников, конечно же, не нашли. С Постом поговорили – комбриг, я и начпо, но вижу, что пока он не сделал для себя правильных выводов.

Замполит твоего батальона – капитан Бовсиков. – Гримаса перекривила загорелое лицо подполковника. – Это уже проблема сама по себе, бойцы за глаза прозвали его Почтальоном Печкиным, так его величают и офицеры, и прапорщики батальона. Мне иногда кажется, что он и сам забыл свою настоящую фамилию.

Несчастье это закончило когда-то Рязанское училище войск связи, попало в Прибалтику, в нашу учебку, в Гайжюнай, которая тогда носила название «почтовое отделение Рута-8». Потом оно не справилось ни с одним видом офицерской деятельности, таким образом оказавшись на комсомольской выборной должности…

На беду воздушно-десантных войск, у него проявилось дарование к оформлению ленкомнат, протоколов и всяческой документации, его заметили, и вот так попал Почтальон Печкин в замполиты батальона… – Ветла усмехнулся, словно рассказывал анекдот или байку.