Выживший Матео - Сэм Мариано

— Запрос отклонен, — отвечает он, его рука все еще обнимает меня за талию.

— Мне нужно вставать через два часа, — сообщаю я ему.

— Тогда я могу взять еще хотя бы одну, — говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в лопатку.

— Ты — машина, — сообщаю я ему. — Мое тело не понимает, что делать со всей этой стимуляцией.

Он сдержанно хихикает, откидывая голову на подушку. — Твой муж не знал, что с тобой делать, да?

— У него определенно не было твоей выносливости. И он был моложе тебя, так что, я полагаю, слава?

— У меня достаточно энергии для важных дел, — отвечает он.

— Что ж, приятно видеть, как я оцениваю, — поддразниваю я.

Он отпускает меня, но ровно настолько, чтобы я могла повернуться к нему лицом, затем снова накрывает меня рукой. — Расскажи мне что- нибудь о своей жизни, говорит он.

— До того, как я пришла сюда? Что бы ты хотел узнать?

Он пожимает плечами. — У тебя есть семья?

— В основном та, которую я создала. У меня есть мать, но она взбалмошная, и мы не близки. Мой отец изменил ей, когда мне было года два, и я не видела его с тех пор, как они расстались, так что я его почти не помню. Насколько я знаю, ни братьев, ни сестер.

— Никогда не интересовалась?

— Мне было все равно.

На это он улыбается. — Не семейный человек?

— Мне нравится то, что я создала. Лили — все, что мне нужно. Родни… Я надеялась, что он будет лучше, чем был на самом деле, но в итоге я все равно все делала сама, просто с забавным дополнением в виде булыжника, привязанного к моему поясу, когда я пыталась нести нас.

— Ты хочешь еще детей?

— Может быть, если это будет с правильным человеком. Я не хочу снова все делать в одиночку. Я смотрю на него, вспоминая, что сказала Миа ранее. — А как насчет тебя? У тебя есть Изабелла, ты все еще хочешь большего?

— Да. Мне нужно завести сыновей. Хотя бы одного. Обычно у нас, Морелли, довольно большие выводки.

— Женщины не могут возглавлять семью, да? — Я шучу.

— Изабелла слишком добра, — говорит он.

— Ну, ей пять. Я имею в виду, не то чтобы я думаю, что она должна; что- то более стабильное, вероятно, было бы… На самом деле, чем занимаются женщины, рожденные Морелли? Франческа управляет пекарней, верно?

— Да, — говорит он, кивая. — До нее это делала моя тетя. Может быть, когда- нибудь это сделает Изабелла.

— Мне кажется, я вижу в ней скорее флориста, чем пекаря. Тебе стоит купить цветочный магазин на всякий случай, — советую я.

— У меня уже есть один, — говорит он мне.

— Как это разносторонне с твоей стороны.

Он пожимает плечами. — Это было частью кластера предприятий, я просто впитал все это в себя. Как ни странно, цветочный магазин не был моей главной целью.

— Вы покупаете много предприятий?

Едва заметно кивнув, он говорит: — У меня много денег для инвестирования. С каждым годом их становится все больше. Нужно что- то с этим делать.

Я закатываю на него глаза. — Чувак, иметь твои проблемы.

Он ухмыляется. — Забавно, как работают деньги. Тем, у кого очень мало, трудно получить больше; те, у кого слишком много, могут приумножить это, почти не прилагая усилий.

— Тебе все дается легко?

— Нет, — говорит он, наблюдая за мной. — Деньги, власть — это легко. Найти подлинность сложнее. Если я когда- нибудь потеряю деньги и власть, у меня ничего не останется. Я бы восстановил, я бы приобрел их снова, но нет никого, кто остался бы со мной, потому что они этого хотят. Люди отдают мне свою преданность из страха, не более того.

Слегка нахмурившись, я говорю: — Этого не может быть.

Он пожимает плечами, как будто это не имеет значения. — Почему ты перестала любить своего мужа?

Мое хмурое выражение исчезает, сменяясь удивлением. — О. На самом деле я не останавливалась, я никогда не начинала. Я имею в виду, что когда- то, в самом начале, у меня были чувства к нему, но потом я начала понимать, насколько он шаткий и ненадежный, и я отстранилась. Просто у меня было достаточно неудачное время, и как раз в тот момент, когда я начала отстраняться, меня начало тошнить по утрам, и я поняла, что беременна.

— Вы еще не были женаты?

— Нет, — протягиваю я, качая головой. — Нет. Мы были вместе всего несколько месяцев. Я не думаю, что он правильно надел презервативы; они порвались три раза по- разному. Очевидно, один из таких случаев привел к появлению Лили.

— Так почему же ты вышла за него замуж?

Я морщусь. — Рискую показаться идиоткой, потому что я была беременна. Я знаю, что это не очень веская причина, но я выросла без отца, и у меня все сложилось не очень хорошо. Как только я узнала, что Лили была девочкой, я просто… — Я замолкаю, пожимая плечами. — Я думала, что ей будет безопаснее в традиционной семье.

— Безопаснее? — спрашивает он, наблюдая за мной.

— Подонки, как правило, нацелены на матерей- одиночек. У них есть дети, они заняты, им приходится тащить тяжелый груз в одиночку. У них есть ранимые маленькие девочки, и они не всегда замечают такие вещи.

Он ничего не говорит, просто продолжает наблюдать.

Я корчу гримасу. — Я не хочу бросаться тебе в глаза.

— Погрузись во тьму.

— Один из парней моей мамы… Я замолкаю, качая головой. — Он был извращенцем, я была ребенком. Это как бы разрушило меня на пару лет, а моя мама не была — она не хотела мне верить, так что. Я имею в виду, очевидно, что Лили никогда не пришлось бы мириться с этим аспектом, но я просто не хотела открывать эту дверь с самого начала. Я бы предпочла, чтобы Лили была в безопасности и счастлива, и если бы Родни не был таким безответственным, я могла бы все уладить, но он просто не мог перестать топить нас.

— Парень твоей матери — как его звали?

— А что? — спросиля.

Он лениво пожимает плечами. — Любопытство.

Слегка улыбаясь, я поддразниваю: — Ты собираешься послать за ним отряд головорезов?

Он просто поднимает брови.

— О. Я смеюсь, застигнутая врасплох. — В этом нет необходимости. Это было давно, сейчас я в порядке, тебе не обязательно… — Я делаю паузу, склонив голову набок в раздумье. На самом деле, мир, вероятно, не стал бы скучать по нему. — Артур Бродерик. Если ты собираешься замочить его, обязательно сначала покажи