Выживший Матео - Сэм Мариано

Я смотрю на него, в глаза, в которые мне нравится смотреть, когда он трахает меня, на рот, который ласкает мою шею и сводит меня с ума. Смягчаясь ровно настолько, чтобы он это увидел, я говорю ему: — Мне нужно поговорить с Мией.

Тяжело вздыхая, он говорит: — Это снова? Ты увидишь Мию в воскресенье.

— Я не могу ждать до воскресенья; я хочу поговорить с ней сейчас. Если ты исчезнешь из поля моего зрения хотя бы на минуту, я никогда ей не поверю. Я не пытаюсь угрожать тебе или что- то утаивать, я не пытаюсь быть упрямой, я просто честна. Мне нужно поговорить с ней и убедиться, что то, что я слышала, неправда. Я действительно не хочу, чтобы это было правдой, но если ты не позволишь мне спросить ее саму, как я когда- нибудь избавлюсь от этого сомнения? Как я когда- нибудь смогу доверять тому, что она говорит? Все тебя боятся — у меня не складывается впечатления, что она исключение из этого правила, и если я знаю, что у тебя был шанс добраться до нее… Я никогда не смогу узнать правду.

Он остается спокойным, но я вижу по его глазам, насколько он раздражен. — Почему ты не можешь просто забыть об этом?

— Потому что я не могу. Потому что я не такая женщина.

— Из тех, кто может хотеть плохого мужчину? Боюсь, у меня плохие новости, милая; я нехороший человек.

— Я понимаю это. Я принимаю это.

— Тогда почему ты подводишь черту именно здесь? — спрашивает он.

— Думаю, ты знаешь почему, — говорю я ему, не в силах встретиться с ним взглядом. — Я не могу простить тебя за то, что ты делаешь с кем- то другим. С кем- то, кто… Мне нравится. Только не это.

Адриан тихо встает и оставляет свою посуду. — Это то, по чему я не буду скучать, — сообщает он Матео, прежде чем выйти из комнаты.

— Давай просто позвоним ей прямо сейчас, — говорю я.

— И спроси ее, не я ли ее изнасиловал.

Я холодею, потому что никогда этого не говорила. Он не должен был сразу думать об этом. Я сказала только причинять боль, но не насиловать.

Я пожимаю плечами, глядя на свои колени. — Я должна знать.

— Так спроси меня, — говорит он, явно раздраженный.

— Ты бы мне не сказал, если бы знал, — замечаю я, закатывая глаза.

— Она тоже может солгать.

Я беру его за руку и оттягиваю ее от себя, чтобы слезть с него, но он не отпускает меня. — Ладно. Это не помогает, — говорю я ему.

— Я не это имел в виду, — говорит он, его хватка на мне крепче. — Я не причинял ей вреда, Мэг. Я просто не хочу, чтобы ты звонила Мии с этим.

— Тогда я не могу тебе доверять, — заявляю я. — Я не могу… позволить чему- либо расти здесь. Если ты не можешь обеспечить мне душевное спокойствие, я не могу обеспечить тебе ничего другого.

Я снова пытаюсь встать, но он дергает меня обратно. — Мы так не договаривались, — напоминает он мне.

— Тогда, может быть, ты тоже сможешь забрать это у меня, — огрызаюсь я.

Его лицо каменеет. У меня сводит желудок. Я недостаточно крепко держу его, чтобы предъявлять требования, и я знаю это, но я также знаю и свои собственные ограничения. Если ему нравится, как все складывается между нами, если я ему нравлюсь, он должен быть готов дать мне это заверение. Если это не так, то это потому, что он виновен.

Несмотря на холод в глазах, несмотря на откровенно холодное выражение своего красивого лица, Матео лезет в карман куртки и достает телефон. Мои глаза расширяются, я не совсем ожидала, что он согласится. Он отводит от меня взгляд ровно настолько, чтобы найти имя в своем списке контактов, затем нажимает кнопку и протягивает мне телефон.

Охваченная внезапной волной волнения, я хватаюсь за телефон, с ужасом ожидая каждого звонка.

— Привет, — отвечает она.

Я морщусь, потому что он поставил телефон на громкую связь, и он действительно громкий. Я начинаю выключать его, но он ловит мой палец, молча качая головой.

— Привет, Миа, — говорю я, съеживаясь от собственного восторга.

— Да, это Миа. Кто это?

— О, извини, это Мэг.

Ее тон становится дружелюбнее. — О, круто. У Матео есть твой телефон? Позволь мне сохранить твой номер.

— Нет, не надо — Я имею в виду, он купит мне телефон, но дело не в этом. Я дам тебе знать, как только получу его.

— Круто. Как дела? Нужен приятель на ланч? У нас сломался кондиционер, и я умираю. Лучше бы ты не работала. Как бы я ни хвасталась ребятам, что я этого не делаю, я определенно скучаю по бассейну.

Матео сдерживает слабую улыбку. Я закатываю глаза. — Разве Матео не твой домовладелец? Заставь его починить тебе кондиционер, — говорю я, приподнимая бровь.

— О, я собираюсь. У меня нет его номера. Мне нужно дождаться возвращения Винса домой.

Поскольку она не знает, что я звоню ей с его телефона, думаю, мне следовало это понять. — Знаешь, я увижусь с ним раньше тебя. Я могу сказать ему.

— Потрясающе. Скажи ему, что я таю.

— Я опишу звук твоего голоса, похожий на лужицу, — обещаю я.

— В этом весь смысл.

Черт, теперь я действительно не хочу об этом спрашивать. Хотя, она не звучит как человек, который ненавидит себя до глубины души… так что, возможно, это должно обнадеживать. — Ладно, помнишь, ты сказала, что я могу задавать тебе вопросы, которые заставят тебя чувствовать себя ужасно неловко? Могу я это сделать сейчас?

Издав слабый звук неудовольствия, она говорит: — Фу, так это не светский визит?

— Извини.

Она вздыхает. — Все в порядке. Ты живешь в Стране Морелли, мне следовало этого ожидать. Продолжай.

— Я заранее приношу извинения, потому что это действительно унизительно, и мне не нравится спрашивать тебя об этом, но… и я должна добавить, я, очевидно, не передам ему то, что ты мне сказала. Я чувствую себя немного виноватой за это, потому что он слушает, но я не хочу, чтобы она боялась сказать правду.

— Хорошо.

— Неужели… — Я замолкаю, прочищая горло. Боже, это не могло быть более неловким. Мне следовало слезть с его колен, прежде чем отвечать на этот звонок. — Матео когда- нибудь причинял тебе боль?

— Причинил мне боль? — спрашивает она немного резко. — Он причинил тебе боль?

— Нет, — быстро отвечаю я. — Нет, нет, он не