Муля, не нервируй... Книга 2 - А. Фонд

и на улице их от пыли выбей. А потом обратно повесишь.

– Зачем?

– Ну так пыльные же они, – покачала непреклонной головой Дуся, – а до Пасхи положено дом в чистоту приводить. Так что сделай это прямо сейчас.

Вот и отдохнул в воскресенье.

Так-то Дуся была права. Пылесборники это ещё те.

Но выбивать ковры всё воскресенье – это совсем не тот вид человеческой деятельности, за которым мне бы хотелось провести выходной.

Я даже пригорюнился. Выбивать ковры категорически не хотелось, занятие это глупое. Но, с другой стороны, если я не сделаю этого, то завтра придёт Дуся и сама начнёт выбивать их больными руками. Я же знаю её принципиальность.

Озабоченный этими мыслями, я вышел на кухню с целью покурить (ох и гадостная привычка, но я буду бороться. Сейчас только одну сигарету выкурю и всё, это просто Дуся меня с этими коврами расстроила, а вот с завтрашнего дня окончательно бросаю!)

Дав себе такую страшную клятву я со спокойной совестью закурил.

А потом вышел Печкин и сказал:

– Ты почему, Муля, опять сигареты куришь? Ты же давеча говорил Белле, что бросишь.

– Да вот, – развёл руками я и замолчал, любуясь сигаретным дымом, который истончался куда-то к засиженному мухами потолку.

– А ко мне Фаина Георгиевна приходила, – сказал вдруг Печкин и печально вздохнул.

Я насторожился, начало мне показалось зловещим. И не ошибся, потому что Печкин сказал, ещё более печальным голосом:

– Сказала показать, как я в роли скоморохов кликушествую…

– И как? – осторожно спросил я (подсознательно ответ мне слышать совершенно не хотелось).

– Я показал, – пригорюнился Печкин.

– А она?

– А она показала тоже, – чуть не плача сказал Печкин, – а потом спросила Варвару Карповну, кто из нас лучше кликушествует, я или она.

– А что Варвара Карповна?

– А что ты с влюблённой бабы возьмёшь? – махнул рукой Печкин, – в общем, Фаина Георгиевна обиделась и сказала, что раз так, то на свадьбу она не придёт.

Он окончательно загрустил. Так мы и стояли на кухне у форточки: я курил, Печкин вздыхал.

А потом Печкин сказал:

– И будет у нас не свадьба, а сплошная насмешка, – и опять вздохнул. – Людей стыдно.

– А вот если бы вы в комнате, где застолье будет, ковёр повесили, то было бы красиво, – внезапно даже для самого себя сказал я. – И людей не стыдно.

– Да где же его, ковра этого, взять? – развёл руками Печкин, мол, всё плохо, на свадьбе не будет ни Фаины Георгиевны, ни ковра, хоть бери и отменяй всё.

А я этого допустить никак не мог. Поэтому сказал:

– Ну так у меня ковёр возьмите. А лучше – все четыре. Гости сразу поймут, что вы серьёзные люди.

– Вот спасибо тебе, Муленька! – всплеснул руками Печкин, – вот уж выручил!

– Только они пыльные, – скромно сказал я, – их сперва выбить надо.

– Да за это не переживай! Ерунда это! – засуетился Печкин, – я сейчас Герасима кликну, мы их быстренько снимем и сами прекрасно выбьем!

Он торопливо выбежал из кухни звать Герасима, пока я не передумал.

А я стоял, курил и улыбался.

Пока Герасим и Печкин выбивали ковры от пыли, а я опять уселся на кровать с книгой о злополучном графе Монте-Кристо, в дверь снова поскреблись. Пришлось идти открывать.

Ко мне заглянула Белла и сообщила довольным голосом:

– Муля! Девочки согласились!

Глава 9

Сидор Петрович Козляткин на меня дулся и не хотел не то, что разговаривать, но даже замечать. К примеру, когда он заглянул в наш кабинет, то сказал так:

– Здравствуйте, Мария Степановна и Лариса! – а на меня даже не посмотрел, словно меня здесь и не было.

Когда он дал им задание и ушел, так и в упор не заметив меня, Мария Степановна укоризненно посмотрела в мою сторону и покачала головой. А Лариса сказала:

– А я же говорила!

Я уже точно не помнил, о чём она там говорила, но с женщинами спорить никогда нельзя, особенно если они уверены в своей правоте.

Поэтому я сказал:

– Ты, как всегда права, Лариса, – и добавил, – я в соседний отдел, на минуточку.

И отправился в соседний отдел, где работала кареглазка с подругами.

– Муля! – обрадовались мне девушки и даже бросили свою работу, – а сегодня в актовом зале на какую тему лекция будет? Или в Красном уголке?

– Лекции не будет, – сказал я и хмуро добавил, – ни в актовом зале, ни в Красном уголке.

– Но комсорг…

– Вот пусть комсорг лекции и читает, – ответил я категорическим тоном.

– Ну как же так? – расстроились девушки, и принялись уговаривать меня.

И тогда я «поддался» на уговоры:

– Ну, ладно, если вы так хотите, то я проведу с вами одно занятие. Но это не на общих комсомольских началах, а только потому, что я не умею отказывать таким красивым девушкам. Считайте, моя личная инициатива.

Девушки заахали, захлопали в ладоши. А я добавил:

– Если надумаете привести своих подруг, то проверните всё так, чтобы никто не знал. Вы понимаете о ком я.

Девушки понимали. Одна из них спросила:

– А на какую тему будет лекция?

– Думаю, вряд ли вам интересно будет слушать о социально-политической истории Туркменской СССР и об урожайности хлопка, правда?

Девушки смущённо захихикали, а я сказал:

– Лекция, точнее занятие, будет о том, как внешний вид влияет на успех человека и как с помощью внешнего вида влиять на мнение людей о себе.

Девушки обрадованно зааплодировали, а кареглазка пискнула:

– Но в Красном уголке будет сами-знаете-кто.

Я аж вздрогнул.

Но она имела в виду всего лишь комсорга.

И тогда одна девушка сказала:

– А можно же собраться в библиотеке. Там все на обед уйдут, и читальный зал будет свободен. И его не запирают на