Будь моей - Бэлла Андре

Лили сделала над собой усилие, заставив себя вспомнить о хороших манерах. Она обернулась и спокойно произнесла:

— Простите, а что означает — семейный фестиваль?

Мужчина улыбнулся, но Трэвис успел заметить, как блеснули его глаза.

— На вашем языке, синьора, это прозвучит как фестиваль свадеб.

Лили стало плохо.

— Фестиваль свадеб?

Она посмотрела на Трэвиса, но тот лишь пожал плечами в ответ. Оглянувшись на мужчину за стойкой, который встретил ее взгляд невинной улыбкой, она повторила:

— Фестиваль свадеб… Вы, наверное, надо мной смеетесь?

— Нет, синьора. Фестиваль свадеб проводится раз в двадцать пять лет. Это самое красивое зрелище, какое только можно себе представить.

Он приложил руку к сердцу.

— Любовь царит на празднике, и никто не в силах устоять перед чарами этого чувства.

Трэвис нервно поерзал на месте. Будущее виделось ему не в самых радужных красках. Лили ограничилась лишь тем, что искоса посмотрела на Трэвиса и недовольно фыркнула.

— Уж я-то смогу противостоять этому чувству, — тихо пробормотала она.

— Мы готовились к этому празднику много месяцев, и вот наконец он состоится.

Трэвис нарушил молчание:

— Похоже, нам придется поселиться в одном номере.

Он не скрывал того, что счастлив и празднует победу. Лили сгребла ключи с конторки и развернулась в сторону Трэвиса.

— Прекрасно, но если ты думаешь, что это что-то изменит в характере установившихся между нами отношений, то ты глубоко заблуждаешься.

Она ткнула пальцем ему в грудь и повторила:

— Очень глубоко заблуждаешься.

Она направилась по гранитным ступеням в сторону их номера. Трэвис улыбнулся.

— Женщины всегда капризничают после долгих перелетов. Пришлите нам в номер бутылку лучшего шампанского.

Мужчина посмотрел на него с завистью, но уже через мгновение перед Трэвисом стоял профессионал с фирменной улыбкой на лице.

— Синьор, ваш номер 305. Правый корпус, верхний этаж. Я сейчас же распоряжусь относительно шампанского.

Лили не могла скрыть своего возмущения, пока шла к номеру. Прощай, душ. Прощай, спокойный сон. Прощай, великий план пережить поездку с малыми потерями. Она не сможет упустить Трэвиса из виду даже на минуту. Она не сможет даже спрятаться в своей комнате, потому что ее у нее просто нет.

Этот чертов Трэвис не заказал номера на ее имя. Она очень сильно сомневалась, что он сделал это неумышленно. Вряд ли он так небрежно отнесся бы к этому вопросу, если бы речь шла о декораторе-гее средних лет. Она представила, как за Трэвисом гоняется с недвусмысленными намерениями какой-нибудь мужчина, и ее настроение заметно улучшилось.

Но улыбка быстро исчезла с ее лица, когда она вспомнила, что ей предстоит провести пять дней в одном номере, снабженном «кроватью для влюбленных», с Трэвисом.

Трэвис был одним из самых возбуждающих мужчин, которых она только знала, но вместе с тем он умел пробуждать и негативные эмоции. Когда старый ключ застрял в деревянной двери, Лили выругалась:

— Дурацкий ключ.

Но когда она все же смогла открыть дверь, то замерла в изумлении на пороге номера.

Она и Трэвис будут жить вместе в самом романтическом номере, какой только можно себе представить, не говоря уже о размере апартаментов. Номер люкс был в два раза больше съемной квартиры, в которой жила Лили. Она очутилась в огромной гостиной, а вдали виднелась дверь в ванную комнату и спальню. Белый мрамор сиял в лучах полуденного солнца, которые свободно проникали в окна высотой от потолка до пола. Кушетки были покрыты красивой тканью, мягкой, в приглушенных сине-зеленых тонах. Ткань была такой пушистой, что Лили захотелось сбросить с себя всю одежду и насладиться прикосновением к необычному материалу. С балкона открывался вид на холмы, от которого захватывало дух.

Забыв все свои претензии, она двинулась вперед, как во сне. Пейзаж был прекраснее, чем она могла себе представить.

Она хотела бы подобрать какие-то слова, чтобы потом описать эти красоты Джанике, но ее красноречия не хватало. Холмы перемежались с виноградниками. Она с восхищением всматривалась в мощеные улочки, и все это венчало небо такого насыщенного голубого цвета, что оно даже показалось ей нарисованным, как на картинке.

Посторонний звук отвлек и испугал ее, и она вдруг вспомнила, — она же здесь не сама, а с Трэвисом. Она разделит с ним ложе поистине королевского размера, при этом сама себе установила табу на секс на ближайшие пять дней. Надо было что-то предпринять. Так как она была уверена, что Трэвис ни за что не согласится спать на кушетке, то со вздохом решила, что добровольно выступит пострадавшей стороной, хотя и мечтала о том, чтобы насладиться сном на такой роскошной кровати. Она обернулась и с удивлением заметила, что комната пуста.

Покинув балкон, она увидела, что Трэвис открыл свой чемодан на одной из кушеток в гостиной, а затем исчез, скорее всего в направлении ванной. Лили оставила на время мечты о горячей ванне. Она решила, что отложит эту процедуру до лучших времен, когда сможет избавиться от Трэвиса.

Перед ней стояла его сумка. Ей вдруг захотелось посмотреть на ее содержимое. Она не могла сопротивляться искушению. К своему удивлению, она увидела, что в сумке много женской одежды. Она ощутила неловкость по поводу того, что роется в чужих вещах, но потом успокоила себя тем, что он поступил с ней просто по-свински, когда заставил переживать о номере. Когда она всмотрелась в вещи, то увидела, что это целая гора прекрасных женских нарядов, аккуратно сложенных в стопку. На платьях не было ни бирок, ни ярлыков, поэтому она не могла определить ни размер, ни марку. Ткани платьев были такими яркими и мягкими, что она испытала настоящее искушение примерить одно из них прямо сейчас, хотя и была уверена, что они ей малы. Кроме того, ей не хотелось, чтобы он узнал, что она рылась в его сумке, из-за нарушенного порядка вещей. Лили меньше всего хотела, чтобы Трэвис догадался о том, что она переживает относительно его планов завязать отношения с другой женщиной, пока они будут отдыхать в Тоскане.

Бог ты мой. Все это столь очевидно. Почему ему не заводить любовницу в каждом городе, который он посещал, — только и могла спросить себя Лили. Он был красив, богат, а когда касался женщины, она таяла.

Она не могла не признать, что в ее душе подняла голову гидра ревности, которая смеялась над ней и мучила ее, издевательски переспрашивая, как она могла подумать, что такой, как Трэвис, имея возможность за тридцать секунд очаровать любую женщину, мог позариться на Лили? Его привлекали женщины симпатичные и стройные, ведь он неоднократно появлялся в их обществе на вечеринках. Они, бывало, висели у него на руке, и хотя Лили очень сомневалась, что их уровень интеллекта превышал размер одежды, они были неизменными спутницами Трэвиса. Она ощутила себя злобной стервой, поэтому подхватила свой чемодан и направилась в спальню. Как же она разозлилась на Трэвиса за то, что он оказался таким откровенным бабником, а на себя — за то, что не могла унять дрожи в руках…