Трудно быть другом - Виктор Штанько

Она встала и подошла к окну. За ним было уже темно. Кто-то где-то тусуется. А она здесь одна. Совсем одна! Никому не нужная! Но ничего, ничего! Она еще не выдохлась! Она еще докажет, кто есть кто!

Затянулась. Цветным коготком столкнула пепел с сигареты в горшок с безобразным уродцем кактусом.

Да, фиалки здесь, конечно, не ночевали. Это был совсем другой подоконник. Главный режиссер пригласил к себе на дачу. Лауреат! Безобразный жирный старикашка! Главную роль решила заработать. А старый кривляка через пару дней даже забыл ее имя и фамилию. Козел!

За спиной стукнула дверь.

– A-а, Ромочка! А я тут совсем одна страдаю… Сейчас ела божественные щи… Только в нашем доме они такие необыкновенные!

– Это был борщ, мадам.

– Да-да, конечно. Я всегда все путаю… Ромочка, у тебя скоро день рождения… – Алиса положила на стол деньги. – Возьми эти ничтожные бумажки и купи себе что хочешь. Я получила хороший аванс – буду сниматься в кино! В главной роли! Да! Глядишь, и в Канны на фестиваль смотаюсь.

– Поздравляю. Но эти бабки ты отдай кому должна. А то можешь и до Мытищ не доехать – про Канны молчу! – долги тебе не простят.

– Ой, Ромочка, к чему такие страсти? Это все чушь собачья!

– Чушь, но не собачья. А где Кир?

– Где-то здесь… Мы с ним славно так разговаривали…

Ромка прислушался. Не понравилась ему тишина в квартире.

Вышел из кухни. Постоял и сразу в прихожую. Туфли и плащ Циркуля исчезли с вешалки. Он метнулся обратно в кухню.

– Где Кир?!

– Откуда мне знать? – развела ручками Алиса.

– Что ты ему сказала?! – закричал Ромка. – Что сказала?!

– Ничего особенного. Что ты так разволновался? Кто он тебе?!

– Ду-ра! – Ромка сорвался с тормозов. – Ты… Ты знаешь, кто ты?! Ты же… Черт побери, ну почему ты такая?! Откуда ты такая взялась?!

Выскочил из кухни. Выхватил из кармана мобильник. В груди все клокотало.

– Рома, я тебя слушаю.

– Куда ты пропал, Кир?! Мы же шашлык хотели!

– Я не пропал. А шашлык в другой раз.

– Почему в другой?

– Почему голос у тебя такой?

– Вдохнул не той ноздрёй. Сейчас выдохну.

– Выдохни, пожалуйста. Я сейчас должен съездить по делам в одно место. У меня их сегодня выше…

– Кир… Обожди, Кир! Хочу сказать кое-что. Я сейчас спущусь!

– Давай. Жду.

«Лада» стоит недалеко от подъезда.

Ромка плюхнулся на переднее сиденье. Циркуль – рядом. На панели перед носом огоньки перемигиваются.

Ромка ткнул пальцем в кнопку – ожил радиоприемник, зазвучала тоскливая восточная мелодия. Выключил. И сразу стало тихо, как в консервной банке. Надо сейчас сказать Циркулю… Хотя бы самое-самое главное сказать…

– Погодка сегодня была отличная, – нарушил тишину сам Циркуль. – Как прошла тренировка? С ногой все нормально?

– Нормально. Волны никакой, и байдарка летит, как по воздуху. Хорошо погоняли…

– Ваш тренер, наверно, выдумал что-нибудь хитрое, как выжать из вас побольше пота, чтоб жирком не заросли?

– Да, насчет этого Борис Борисыч не дремлет! Включил меня в команду на соревнования. И конечно, сразу предупредил: инвалидов там не будет. И что я могу отказаться, если не хочу рисковать. Но я сказал: «Поборемся! Лодки и весла у всех одинаковые! И вода в канале для всех одна»!

– Все правильно сказал! А о ноге вообще должен думать как можно меньше. Но только чтобы она была всегда в полном порядке. Это самое важное. Я тут на днях познакомился с большим специалистом по протезам. Рассказал ему про твою ногу, что ты спортом занимаешься. Он очень заинтересовался. И ждет, когда мы к нему приедем. Ты ему уже конкретно все расскажешь.

– А Важен прислал нам фильм о соревнованиях в Голландии. Он там победил! И сам еще пару слов сказал. Я думал, посмотрим вечером этот фильм.

– В другой раз посмотрим. Обязательно. Насчет Тумагана Сергей Федорович сказал, что разговаривал с тобой.

– Ага! Тумагану я передал – рад! Кир… – начал Ромка, но тут же сбился, во рту пересохло, язык совсем не ворочается.

– Что замолчал? Ты хотел что-то сказать?

– Кир, я про Алису… Понимаешь, эти красивые женщины все какие-то трёхнутые… Не знаю почему… Ну прямо все! А чего улыбаешься? Разве я не прав? Я Алису сто лет знаю, и она всегда такая, с разными выкрутасами! И всегда, что ни сделает, все получается не как у нормальных людей… Ты на нее не обижайся… Она вот сейчас ела твой борщ, а сама говорит: «Ах, какие божественные щи!» Ну что тут с ней сделаешь?! У нее с мозгами как-то не совсем… У этих артисток все шиворот-навыворот. Мы если даже очень захотим, у нас так не получится.

– Ты прав: у нас ни черта не получится. Она же актриса, Рома!

– Вот я и говорю: полный барабан! Я уже все роли выучил, в которых она играет. Весь ее репертуар знаю! Как начнет перед моим носом кулачками трясти, как начнет глазки закатывать, я сразу: «Спокойно! Алиса Петровна, нажмите на тормоза! Этот монолог из трагедии Шекспира я слышал уже двадцать раз в вашем исполнении! И могу сам его продолжить, если желаете!» Такая вот она у нас долбанутая…

– Рома, все очень сложно… Все мы по-своему долбанутые. И каждый по-своему прав и не прав. А у нее сложная жизнь. Особенно сейчас. Театр – это такой… такой необычный организм… очень…

– Вшивый организм! Когда у нас здесь бывает тусовка, как же они друг перед другом выпендриваются! «Только я! Я самый-самый гениальный!» А кто с ними рядом, не видят и не слышат! И если надо, так с потрохами могут слопать своего, и запросто! Нет, Алиса, конечно, на такое не способна, она другая… И что на нее обижаться? Разве не так?

– А я не обижаюсь, Рома. Да на нее и невозможно обидеться. Мы с ней останемся друзьями, я буду приходить к вам… А ты не забыл, что звал меня на рыбалку, когда вы с дядей Серегой соберетесь в ваши заветные места на озере? Вот и я прицеплюсь – возьму спиннинг. Купил сто лет назад в Канаде, и еще ни разу он не понюхал воду. А тут закину – и какая-нибудь дуреха щука ухватит мою блесну… Кстати, у вас какие блёсны, сударь? А то у меня импорт! Высший класс! Мне про эти блёсны, когда покупал, целую лекцию прочитали.

– Наша щука чихала на импорт. Дядя Серега такие классные блёсны мастачит – закачаешься! Рыбаки всей Москвы в очередь к нему записываются.

– Значит, с рыбалкой будет полный порядок! – Кирилл замолчал, а потом негромко так, как бы про себя, добавил: – Ром, ты только ничего плохого не вбивай себе в голову… и все будет нормально… И прошу тебя: будь немного помягче с Алисой… Надо помочь ей.

– Помочь?! – Вот этого Ромка уже совсем не понял.

– Да, помочь, – все так же негромко продолжал Кирилл. – Ей сейчас трудно. Даже очень. А ты сможешь… Между прочим, мы с тобой планировали провести капитальный ремонт кухни. Не забыл? Появится у нас время, настроение – и приведем ее в достойное состояние. Договорились? У меня тут мамахен что-то прихворнула, звонила. Давление у нее, атроз и еще куча всяких болячек. Сестра крутится на работе, и дети у нее. Мамахен одна дома. А я все в разъездах, так сказать, свободный художник. Запечатлеваю чужую жизнь на пленку. А своя, родная, совсем рядом. И вот уже не помню, когда последний раз дома вбил гвоздь в стенку. Представляешь! Это вообще-то не дело. Я рассказывал мамахен про тебя, как ты серьезно относишься к спорту, к байдарке. Она сама когда-то занималась плаванием и будет рада, если ты придешь к ней. Я уверен: у вас найдется о чем поговорить. И покажем ей фильм, что прислал Вася Важен. Ну а ты помоги Алисе… Не подкачай, Ром… Я на тебя надеюсь. Уверен, у тебя все получится!