Против зерна: глубинная история древнейших государств - Джеймс С. Скотт

Описание эпидемиологической ситуации в эпоху неолита не будет полным без уточнения роли домашних животных, комменсалов и выращиваемых зерновых и бобовых. Здесь также срабатывал принцип скученности. Эпоха неолита ознаменовалась не только беспрецедентными скоплениями людей, но и столь же беспрецедентными скоплениями овец, коз, крупного рогатого скота, свиней, собак, кошек, кур, уток и гусей. В той степени, в какой прежде они были «стадными» или «стайными» животными, они уже были носителями характерных для своих видов патогенов, зависимых от скученности. Оказавшись впервые в истории в близком и постоянном контакте, проживая на территории одной домашней усадьбы, они сразу начали обмениваться огромным количеством инфекций. Высказываются разные оценки, но считается, что из 1400 известных патогенных организмов человека от 800 до 900 являются зоонозными, т. е. они появились не у человека как носителя. Для большинства патогенов Homo sapiens–это последний носитель, «тупик», потому что люди не передают их другим животным.

Таким образом, многовидовой переселенческий лагерь был не только историческим собранием млекопитающих в прежде невиданных масштабах и степени близости, но также собранием всех видов бактерий, простейших одноклеточных, гельминтов и вирусов, которые питались этими млекопитающими. Победителями в этой условной гонке вредителей оказывались те патогены, что быстро адаптировались к новым носителям в домохозяйстве и размножались. В результате произошел первый массовый переход патогенов через видовые барьеры и возник новый эпидемиологический порядок. Естественно, рассказывает об этом переходе испуганный Homo sapiens. Впрочем, этот рассказ вряд ли был бы менее мрачен, если бы рассказчиком была коза или овца, которые, в конце концов, не добровольно начали жить в домашней усадьбе человека. Я оставлю на усмотрение читательского воображения этот образ – не по годам развитой всеведущей козы, которая рассказывает историю распространения заболеваний в эпоху неолита.

Перечень болезней, общих для домашних животных и комменсалов в пределах домашней усадьбы, поражает их количеством. В его устаревшей версии, которая сегодня стала намного длиннее, люди имели 26 общих болезней с домашней птицей, 32 – с крысами и мышами, 35 – с лошадьми, 42 – со свиньями, 46 – с овцами и козами, 50 – с крупным рогатым скотом и 65 – с нашим самым изученным и самым первым одомашненным животным – собакой[82]. Считается, что корь возникла из вируса чумы рогатого скота среди овец и коз, оспа – в результате одомашнивания верблюдов и среди предков грызунов-носителей коровьей оспы, грипп – вследствие одомашнивания водоплавающей птицы примерно 4500 лет назад. Список перескакивающих с вида на вид зоонозов расширялся по мере того, как популяции человека и животных разрастались, а контакты на больших расстояниях учащались, и эти процессы продолжаются до сих пор. Соответственно, неудивительно, что юго-восток Китая, особенно провинция Гуандун, вероятно, самая большая, плотная и исторически давняя концентрация Homo sapiens и рынков свиней, кур, гусей, уток и диких животных в мире, стала мировой чашкой Петри для новых штаммов птичьего и свиного гриппа.

Экология заболеваний позднего неолита не была результатом лишь скученности людей и их одомашненных животных-спутников в постоянных поселениях. Скорее, она была следствием превращения всего домохозяйственного комплекса в основной экологический модуль. Расчистка территорий под земледелие и пастбища создавала совершенно новый ландшафт и экологическую нишу, где было больше солнечного света, пашни и пастбищ, и сюда устремились те представители флоры, фауны, насекомых и микроорганизмов, чьи прежние экологические ниши были потревожены. Некоторые преобразования ландшафта имели преднамеренный характер, как в случае с зерновыми культурами, но большая их часть представляла собой вторичные и третичные побочные эффекты изобретения домашней усадьбы.

Символом побочных эффектов стала концентрация отходов жизнедеятельности животных и человека, в частности экскрементов. Относительная неподвижность оседлых людей, домашних животных и их отходов обусловливает повторное заражение теми же разновидностями паразитов. Для комаров и членистоногих, частых переносчиков болезней, отходы – идеальное место для размножения и пропитания. Мобильные группы охотников-собирателей, напротив, часто избавлялись от паразитов, перемещаясь в новую природную среду, где те не могли размножаться. Будучи стационарной, домашняя усадьба со всеми своими людьми, домашней скотиной, зерновыми культурами, экскрементами и растительными отходами стала привлекательной кормовой площадкой для комменсалов – начиная с крыс и ласточек и дальше вниз по цепи хищников до блох, вшей, бактерий и простейших одноклеточных. Родоначальники исторически новой экологии просто не могли знать переносчиков заболеваний, которых невольно породили. Фактически только в конце XIX века благодаря открытиям основателей микробиологии Роберта Коха и Луиса Пастера стало понятно, сколь высокую цену (хронические и смертельные инфекции) человечество платит за отсутствие чистой воды, антисанитарию и загрязнение сточных вод. Поскольку новые разрушительные болезни оставляли людей в неведении, что же их вызвало, процветали народные сказания и народная медицина. И только одно средство от всех болезней – рассеяние – имплицитно указывало на скученность как основную причину заболеваний.

Зависимые от плотности популяции болезни, которые поражали население поздненеолитического многовидового переселенческого лагеря, представляли собой новый и неумолимый инструмент естественного отбора в виде патогенов, которых не знали наши предки. Вероятно, немало древних поселений первых оседлых народов было истреблено болезнями, к которым у них не было иммунитета. В отношении небольших дописьменных обществ почти невозможно оценить роль эпидемий в смертности населения, а большинство свидетельств с древних кладбищ неубедительны. Однако вполне вероятно, что именно болезни скученности, особенно зоонозные, обусловили демографический спад в начале эпохи неолита. Со временем, хотя длительность этого периода неизвестна и различается для разных патогенов, многочисленные популяции развили определенный иммунитет ко многим патогенам, которые, в свою очередь, стали эндемическими, что означало начало стабильных и менее смертельно-опасных взаимоотношений патогенов с носителями. В конце концов только те, кто выжил, смогли родить детей! Некоторые болезни, например коклюш и менингит, угрожают очень молодым, тогда как другие, даже в случае заболевания ими в очень раннем возрасте, относительно безвредны и формируют у человека иммунитет: полиомиелит, оспа, корь, свинка и инфекционный гепатит[83].

Как только болезнь обретает эндемический характер для оседлого населения, она становится менее опасной и часто протекает у большинства носителей в субклинической форме. Тогда группы, у которых отсутствует или слаб иммунитет к патогену, оказываются однозначно уязвимы для него, если вступают в контакт с населением, для которого патоген стал эндемическим. Вот почему военнопленные, рабы и иммигранты из далеких или изолированных деревень за пределами радиуса коллективного иммунитета менее защищены от заболеваний и более подвержены тем из них, к которым крупные оседлые сообщества со временем обрели сильный иммунитет. Безусловно, по этой причине столкновение Старого и Нового Света стало катастрофой для иммунологически неискушенных коренных американцев, на протяжении десяти тысяч лет изолированных от патогенов Старого Света.