Йестердэй - Василий Сретенский

Бог и правила, данные им людям. Сама по себе личность ничего из себя не представляет. Ценность каждого человека определяется его укорененностью в структурах общества, тем как он выполняет свое жизненное предназначение.

Вопрос 2. Какие качества необходимы человеку в Вашем мире?

Трудолюбие, терпение, почтение к старшим (по возрасту и месту, ими занимаемым), уважение к традиции и ритуалам – все те, что позволяют лучше приспособиться к раз и навсегда данным условиям жизни.

Вопрос 3. Лучший возраст человека?

Ответ: юность и старость. Время сева и время сбора урожая. Время вопросов и время ответов. Время надежд и время подведения итогов. Между ним – время страстей, труда и битвы – плохой возраст.

Вопрос. 4. Про каким признакам вы определяете своих и чужих?

Ответ: род (семья), сельская или городская община, корпорация, религия.

Вопрос 5. Существует ли идеал общества и человека?

Ответ: и то и другое – в далеком прошлом, в начале времен, когда существовал рай на земле (вариант – золотой век).

Вопрос 6. Можно ли достичь идеала?

Для общества он недостижим. Для человека лишь в той мере, в какой он готов отказаться от своего «я».

Вот так говорил культуролог.

А теперь (говорил культуролог) судите сами, какие ценности приобретают вес в нашем мире? Много ли места оставляет современный мир развитию личности человека? Глобализация стандартов жизни ведет не только к универсальным формам потребления благ, но и к единству представлений, общности и ценностных параметров жизни, к общим правилам мышления и тожеству единой модели поведения, формируемой аристократией цифрового средневековья – «поп-звездами» разных сфер жизни: политики, бизнеса, спорта, развлечений.

Люди с глобализированным сознанием ориентируются не на личные желания и возможности, а на «звездные» модели поведения, выраженные в брендах. Соответственно бренд в современной жизни выполняет ту же функцию, что и традиция в том, давнем средневековье. Отказ «среднего» человека от индивидуальности и собственных желаний, подмена их модой – вот вам и первый признак цифрового средневековья.

Как-то так говорил культуролог.

Теперь посмотрим, так ли нужно универсальное образование (на которое последние три века были ориентированы школы) в наступающем мире. Грамотность падает во всех странах. И разбивается о компьютерную клавиатуру и кнопочную панель сотового телефона. В интернете, да и в офлайне, торжествует олбанский язык, и с этим ничего поделать нельзя. Алгебра, геометрия (и все, что дальше там есть в математике), а также физика, химия, география и история, вновь становятся знанием для небольшой кучки людей, совсем как во времена Аль Джебрали, Коперника и Страбона. Люди все меньше читают, предпочитая получать информацию в виде картинок. Икона – книга для неграмотных, – сказал Иоанн Дамаскин. Иконки windows – книга будущего. Упрощение языка, деградация устной речи, использование нецензурных (прежде) слов – явление того же ряда.

Вот как говорил культуролог.

Обратите внимание на то, как и вокруг чего группируются люди наступающего будущего. В нашем мире так ли значимы нации и классы, как это было хотя бы полвека назад? Фантом американской нации тает на глазах. Сквозь него все более явственно проступают очертания этнических групп, по сути – землячеств. В Евросоюзе нации отмирают, зато все больше разговоров о народностях – региональных общностях, культурные корни которых уходят сквозь все средневековье аж в родоплеменной строй. Сейчас в Интернете стремительно возникают новые корпоративные и локальные связи. Локальные – не по месту проживания, а по интересам и времяпрепровождению. Присмотритесь к гостевым страницам сайтов и к блоггерам, и вы увидите, что кажущееся единство сети делится на гигантское количество ячеек, границы которых становятся все тверже и все непрозрачней. При всей широте возможностей, границы мира познания и общения сужаются, как бы это парадоксально ни звучало.

Но это еще не все. Культурные границы между классами, столь явно заметные в девятнадцатом веке, к началу века двадцать первого разрушены, пограничники стали бомжами, сторожевые собаки отправлены в цирк. Вместо классовых различий появляются новые – статусные, очень близкие (по своим проявлениям) к тем, что были между сословиями в средние века, поскольку новые статусные группы определяются не богатством (или отсутствием такового), а знаменитостью-узнаваемостью их членов. Особые правила поведения, иногда заменяющие законы, разработаны в спорте больших достижений и в шоу-бизнесе. «Гламурные» стереотипы поведения, дресс-код и фейс-контроль – отчетливо средневековые, по своему типу, формы разделения людей. В то, первое средневековье человек жил, одевался, говорил, питался, веселился и грустил не вообще, а как это положено рыцарю, монаху, кузнецу, слуге или вору. В цифровом средневековье, чеоловек будет одеваться в рабочее время – по корпоративным правилам, в свободное – по правилам своего цифрового community. Ролевые игры в хоббитов – только начало.

Для тех, кто не знаменит, есть свои «сословные» категории. Вновь в цене верность вассалов сюзеренам, если под сюзеренами понимать современные корпорации. Корпоративные требования формируют речь, манеры, стиль в одежде, формы проведения досуга. Все началось с манагеров, составивших первое, по времени появления, сословие нового средневековья. Скоро к ним подтянутся остальные.

Так говорил культуролог, поднося ко рту бокал с темным и тягучим напитком, придуманным в том, подлинном, средневековье.

Идем дальше. Парная семья гибнет на глазах, если уже не погибла. Западный мир отброшен к состоянию стихийного промискуитета. Казалось бы, что, как не это, должно быть аргументом против теории нового средневековья. Это уж скорее первобытность, мезолит какой-нибудь. Но первой структурной единицей семейных отношений и был род. Семья отпочковалась от рода только в самом конце средневековья. Помните русские былины? Какого ты рода-племени, спрашивают у заезжего молодца в любой деревне, в любом городе. Родовые отношения – значительно шире семейных. Они важны не только вертикальными связями (отец-сын, мать-дочь), но и горизонтальными – поколенческими. Люди одного поколения: соученики и сослуживцы, движутся по жизни вместе. В бизнесе и политике это называется «командой», а когда-то «братством». Воины в раннем средневековье были побратимами, русские князья и их дружинники называли себя «братие». Эти связи братства-побратимства все больше укрепляются сейчас. Поскольку традиционная семья не справляется с функциями воспитания, защиты и покровительства, на ее место приходят «братские» связи, выстраиваемые в период взросления.

Кстати, о возрасте. Глобализированное человечество отказывается взрослеть. Уэльбека читали? В моде культ юности. Все вокруг одеваются как тринадцатилетние подростки, называют друг друга по именам, готовятся разбогатеть и прославиться. И так лет до семидесяти. Все заводят машины, никто не заводит семьи. Нет почтения к старости. А никто и не говорил, что цифровое средневековье будет полным отражением прежнего. Культ молодости без культа старости. Человечество возвращается в золотой век. Если забыть о том, что в современном западном обществе пенсионеры составляют почти половину населения.