Сияй - Джессика Чон

По дороге домой я чуть не опоздала на свой автобус, потому что забежала в Dunkin Donuts за сладостями для Лии. Я купила коробку пончиков с глазурью и ее любимый клубнично-банановый смузи.

Я словно оказалась во сне, от которого не хотелось просыпаться.

Я буду петь с Джейсоном. Я, Рейчел Ким, буду петь с Джейсоном Ли!

Я широко улыбнулась. Мое хорошее настроение не смог испортить даже тот факт, что Мина тоже будет петь с нами. Конечно, в мои планы она не входила…

Впрочем, пофиг. Подумаю об этом завтра.

До квартиры я практически бежала.

– Лия! – закричала я с порога и скинула туфли. – Твоя унни дома, и у нее с собой две твоих любимых вещи! Вкусняшки и сплетни!

Я зашла в зал и резко остановилась. На диване сидела умма и так сильно стиснула в руке телефон, что у нее побелели костяшки пальцев. Она прищурилась и сжала губы в тонкую линию.

– Умма, – осторожно проговорила я. – Ты рано пришла.

Выражение ее лица заставило меня похолодеть. В голове мелькнула ужасная мысль: что-то случилось с аппой. Может, она узнала о его юридической школе и разозлилась за то, что он таил от нее секреты. Я попыталась найти слова, которые помогли бы ей понять, но она заговорила первой. Голосом, напрочь лишенным эмоций.

– Не хочешь рассказать мне об этом? – И она протянула мне телефон.

Я медленно подошла к ней, сжимая вспотевшей ладонью смузи для Лии. На экране играло видео. Но не просто какое-то там видео. В нем была я.

И это было не вирусное видео с прошлого вечера.

Тут я была на вечеринке в общаге, облитая алкоголем, взмокшая – так сильно, что сквозь топик просвечивал лифчик. Я совсем ничего не соображала, смеялась и танцевала на столе с бутылкой шампанского в одной руке и ярко-зеленым контейнером для еды во второй. Я заметила, как умма впилась в него взглядом, когда Лиззи и Ынджи утянули меня в сторону, свистя и улюлюкая. Это даже танцем нельзя было назвать. Я просто размахивала конечностями и выглядела полнейшей дурой. Конечно, ничего из этого я не помнила. Что Мина подсыпала в тот бокал?

Я напрягла память: вот я засыпаю на диване и вижу Мину на другом конце комнаты, она снимает меня на телефон. Я с трудом сглотнула – говорить тоже было трудно.

– Умма, где…

– Мне сегодня прислали это видео, – прошептала она. Глаза ее горели.

Я сглотнула еще раз. Я должна была догадаться, что Мина не остановится на заваленном прослушивании. Я открыла рот, но умма подняла руку и остановила меня:

– Прежде, чем ты объяснишься… просто ответь мне: это общага?

Я уставилась в пол и кивнула.

– Разве я не запрещала тебе там появляться?

– Запрещала, – прошептала я через силу.

– Значит, ты соврала мне, когда сказала, что пойдешь заниматься к близнецам Чо. А потом пошла туда, куда я запретила тебе ходить. И напилась до беспамятства, устроив стриптиз для своих ни на что не годных k-pop-друзей.

Я подняла голову. В глазах стояли слезы.

– Умма, прошу, это не то, чем кажется.

– Почему ты плачешь? – рявкнула она.

Я приподняла плечи. Никогда в жизни я не видела ее такой взбешенной.

– Разве после того, что ты сделала, ты заслуживаешь слез? Слезы – для грусти, а тебе даже не жаль.

– Но мне жаль! Мне жаль, что я соврала. И жаль, что ты узнала об этом именно так. Я даже не думала…

– Что скажет твой отец, когда увидит это видео? Оно разобьет ему сердце! – Мама покачала головой, ее голос сорвался. – Я знала, что k-pop дурно на тебя повлияет. Отравит тебя.

– Вовсе нет! – возразила я. Слезы бежали по лицу. Я пыталась смахнуть их, но не могла перестать плакать.

– Прошу, умма, позволь мне объяснить!

– Когда моя дочь превратилась в такое позорище? Как ты можешь жить, зная, что совершила? А, Рейчел? Ты совсем себя не контролируешь!

Меня наполнили вина и сожаление, но потом пробудилась и другая эмоция. Гнев.

Почему она не позволила мне объясниться? Она ведь моя мать. Она должна быть на моей стороне.

– Что ж, может, я бы не врала тебе, если бы ты меня поддерживала! Мы переехали сюда, чтобы я смогла стать звездой, но ты ведешь себя так, словно это просто хобби, которым я занимаюсь вот уже семь лет! – взорвалась я. – Думаешь, мне хотелось все скрывать от тебя, проворачивать это за твоей спиной? Я сделала это из-за твоих правил. Мне пришлось с боем пробиваться, чтобы меня заметил совет. И мне это удалось, кстати. Другие родители гордились бы тем, что их дочь будет петь с Джейсоном Ли.

Мама удивленно на меня уставилась:

– Дуэтом?

– Уже не дуэтом, но да. – Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

– Что ж… поздравляю, Рейчел. Я знаю, как сильно ты этого хотела. – Умма замерла. – Но это не отменяет того, что ты сделала. Вся индустрия гниет изнутри.

– Она не гниет, умма. Просто в ней много конкурентов. Индустрия требует от людей лучшего.

Умма выдавила из себя слабый смешок.

– Лучшего? – Она снова подняла телефон. – Вот это – твоя лучшая сторона? Пьянство? То, как ты строишь из себя дурочку на глазах у коллег?

Я покраснела от стыда и открыла рот, но так ничего и не произнесла. Я хотела рассказать матери о Мине, о настоящей причине моего поведения… но это только укрепило бы ее убеждения о k-pop. А она не права. Не права.

Умма безжалостно и твердо произнесла:

– Я слишком долго пускала все на самотек. И больше не хочу, чтобы ты была частью всего этого. Только не тогда, когда учеба заставляет тебя совершать подобные вещи.

Она развернулась ко мне спиной и вышла из зала. Я растерянно смотрела ей вслед.

Неужели все так и закончится?

Я побежала за ней на кухню.

– Что значит, ты не хочешь, чтобы я была частью этого? Ты разве не слышала? Я буду петь с Джейсоном Ли. Осенью, прямо перед семейным туром DB. На таком же дебютировали Electric Flower семь лет назад, умма. Это значит, что все, ради чего я так упорно трудилась все эти семь лет, вот-вот случится. Это будет мой дебют. – Голос мой больше не звучал яростно, теперь в нем была мольба. Я отчаянно нуждалась в том, чтобы мама увидела меня, поверила в меня – и, может, даже поверила моим словам.

– Умма, прошу. Умоляю. Я так близка в своей мечте.

Она не ответила: схватила из холодильника лук и принялась яростно его нарезать. Запах лука подстегнул панику, и я снова разрыдалась.

Мама повернулась ко мне: она все еще держалась скованно, но в глазах ее вместо гнева плескалась грусть.

– Рейчел, – сказала она. – Ты еще так много не понимаешь. В восемнадцать этого невозможно осознать. – Она вздохнула. – Но ты – моя дочь. И потому ты должна пытаться. Так что пой свою песню с Джейсоном. Посмотрим, что из этого получится.